Как читать Библию

Сенкевич описывает тот момент, когда христианство впервые обратило на себя внимание в столице империи. До этого оно уже 30 лет незаметно распространялось в городах и областях державы цезарей. Выйдя из Иерусалима, оно растекалось по Средиземноморью, с каждым днем завоевывая себе новых приверженцев. «Мир, как и у нас в Европе, — писал перед смертью Александр Блок, — был расколот прежде всего пополам; старая половина таяла, умирала и погружалась в тень, новая вступала в историю с варварской дикостью, с гениальной яростью. Но сквозь величественные и сухие звуки римских труб, сквозь свирепое и нестройное бряцание германского оружия уже все явственнее был слышен какой-то третий звук, не похожий ни на те, ни на другие; долго, в течение двух-трех столетий, заглушался этот звук, которому наконец суждено было перекрыть все остальные звуки». То был голос Радостной Вести, Евангелия.

И позднее, когда военные трубы и варварство не раз потрясали мир, этот голос звучал снова и снова, напоминая людям о непреходящем. Когда же казалось, что само христианство умерло, Радостная Весть вновь становилась источником возрождающей силы. Сила эта заключается не в букве, а в живом образе Основателя христианства, в Его духе. Именно Он влек к Себе тысячи людей, когда еще не существовало ни одной книги Нового Завета. Церковь жила им, обретая Его в проповеди апостолов, в молитве и в Чаше Евхаристии. И лишь через 30 лет после Голгофы появились первые записанные Евангелия.

Они не были ни воспоминаниями, ни историческими биографиями Христа, а представляли собой благовестие, слово о Спасителе, через Которого человек обретает единение с Вечным. Одно из первых Евангелий появилось в Риме в тот самый период, о котором повествуется в романе Сенкевича. Называется оно Евангелием от Марка.

Кем был этот Марк?

В 30 — 40-е гг. I в. в Иерусалиме жила вдова по имени Мария, происходившая из семьи иудейских священнослужителей. В ее доме часто собирались ученики Иисусовы. Ее родственник Иосиф Варнава, человек удивительных душевных качеств, играл видную роль в первой общине христиан. Апостол Павел называл Марию своей матерью. У нее был сын Иоанн, носивший второе, римское имя — Марк. Этот юноша стал спутником и помощником Павла, а затем апостола Петра. По свидетельству малоазийского епископа Папия, жившего во II в., Марк был переводчиком Петра. По-видимому, Петр, простой рыбак, плохо изъяснялся на греческом языке, а латинский вообще едва ли знал. Слушая его, Марк, по словам Папия, «с точностью записал все, что запомнил, хотя и не держался порядка слов и деяний Христовых, потому что сам не слышал Господа и не сопутствовал Ему». Да и сам Петр «излагал учение с целью удовлетворить нужды слушателей, а не с тем, чтобы беседы с Господом передать по порядку». Другого Марка раннее христианство не знает. К тому же Иоанн Марк не был столь знаменитой личностью, чтобы легенда приписала ему Евангелие. Поэтому есть все основания считать, что он действительно является автором книги, занявшей второе по порядку место в Новом Завете.

Не следует думать, что это Евангелие было простой стенограммой рассказов Петра. Живые подробности, выдающие повествование очевидца, перемежаются в тексте с кратким полусхематичным изложением событий. Кроме того, многие эпизоды и речения, видимо, существовали отдельно в устной традиции. На своих молитвенных и евхаристических собраниях первые христиане, по обычаю того времени, постоянно повторяли слова Христовы и описания событий Его жизни. Поэтому их, естественно, многие запоминали наизусть. Так возникло целостное евангельское предание. Оно восходило к рассказам Петра и других свидетелей евангельской истории. Марк был одним из первых, кто объединил все эти сказания, создав новый литературно-церковный жанр Евангелия. Его книга не произведение профессионального писателя. Она написана простым языком, без художественных прикрас и даже без приемов, свойственных народному творчеству. Эпизоды стремительно сменяют друг друга, нередко соединяясь лишь излюбленным словом евангелиста «тотчас». Иисус изображен в Евангелии как Воитель, выступающий против сил тьмы. Поэтому евангелист часто говорит об исцелениях одержимых. В глазах Марка они словно воплощают в себе общий душевный и духовный недуг погруженного в кризис мира. Кроме рассказа о страстях, повествование ведется без строгой хронологической последовательности (причину этого объяснил Папий).

Как справедливо указал С. С. Аверинцев, в Марковом Евангелии «то и дело просвечивает семитический языковой строй». Это обусловлено первоисточником евангелиста — преданием Иерусалимской общины, состоявшей из иудеев. Есть даже гипотеза, что какую-то часть записал на еврейском (или арамейском) языке сам Петр, а Иоанн Марк перевел на греческий. То, что евангелист имел в виду нееврейских, в частности римских, читателей, подтверждается тем, что он разъясняет некоторые восточные слова и иудейские обычаи.