Как быть, если не хочется жить

Бог есть любовь. И не только пребывающий в Боге пребывает в любви, но и пребывающий в истинной любви пребывает в Боге! Ничто так не отвратительно для Бога, как эгоизм. И если мы представим два полюса – добро и зло, то на одном из этих полюсов будет полный эгоизм, а на другом, на полюсе добра, будет полный отказ от самого себя, полное самозабвение для других. Как сказано в одной молитве: «Забывающий себя обретает себя, и отдающий себя обретает себя». И я думаю, что в той мере, в какой человек живет не для себя, а для других, в той мере, в которой человек склонен отдавать, нежели брать, в той степени он находится на праведном пути, даже если он пока еще не назвал Христа своим спасителем. Скорее всего, у такого человека рано или поздно встреча со Христом состоится, но я надеюсь, что даже если такой человек в этой жизни Христа не встретит, то Христос все равно встретит его после ее окончания и признает Своим. Но хочу оговориться, это не строгая истина. Безусловно, желательно, чтобы человек был последователен, и если уж он выбрал для себя путь Христа, то неплохо было бы назвать этот путь по имени. И всем, кто ищет счастья, я этого желаю.

Особо я хотел бы обратиться к неверующим людям, к тем, кто не осознает себя верующими. Я не хотел бы выступать в роли агитатора, но хотел бы пожелать таким людям попытаться изучить вопрос веры, понять, что такое православие, в чем заключена сущность нашего учения, узнать историю его рождения и жизни до наших дней. Мне кажется, оно того стоит.

Помню в молодости, когда я был учителем русского языка и литературы, еще в советскую эпоху, на телевидении была передача «Встреча с Эльдаром Рязановым». И ему задали вопрос: «Верите ли Вы в Бога? Только, пожалуйста, скажите честно!» В то время все «нормальные» люди были неверующими, и если человек говорил о своей вере громко, то он считался вроде сумасшедшего, считался чудаком. Поэтому этот вопрос звучал странно. Но Рязанов ответил на него удивительно. Он сказал: «Я не могу назвать себя атеистом потому, что на самом деле я – невежда. Я атеист от невежества. Атеисты девятнадцатого века, российские интеллигенты той поры, были настоящими атеистами. Они знали Закон Божий, с детства знали Православие, и сознательно отвергли его. Вот они и были атеистами. А я ничего не знаю о вере. Я не верю не потому, что в этом заключена моя сознательная позиция, но потому, что я не знаю, что такое вера, меня никто ей не учил».

Меня тогда задел его ответ. Я подумал, что он прав, что все мы, советские люди той поры, были атеистами по невежеству, мы отвергали то, о чем ничего не знали. В школе, в университетах нас учили отсутствию Бога, но мы никогда не учились вере, никогда на личном опыте не проверяли, что такое вера. Мы не разбирали позицию верующего человека. И вот тогда я стал интересоваться верой, я стал искать книги о Православии, я читал богословские труды, книги Бердяева и Владимира Соловьева, но при этом не собирался когда-нибудь стать верующим. Я думал, что так и останусь неверующим, но стану грамотным неверующим, и для этого хотел узнать то, что я отвергаю.

Но когда я стал читать эти книги, то постепенно я проникался уважением к глубине, логике и красоте культуры Православия, которая открылась мне. Я увидел, что за верой в Бога стоят гораздо более серьезные основания, чем за неверием. Я увидел, что аргументы веры убедительны, логичны, я увидел тот простор, который открывает вера перед человеком. А до этого я склонялся к тому, что жизнь, как однажды написал Пушкин, «дар напрасный, дар случайный», что все мы в конце концов умрем, и этим все и кончится. И вдруг мне открылось, что все не так плохо, а даже наоборот! И поэтому теперь, помня о своем опыте, я не говорю неверующим: «Становитесь верующими», но я говорю им: «Думайте, читайте, учитесь, размышляйте, а там уж как Господь даст!» Приход к вере в любом случае возможен только изнутри, привести к ней извне, как-то механически нельзя.

Живите!

Это обращения, присланные на наш сайт разными людьми, к самоубийцам. Большинство этих людей сами имеют за спиной попытки суицида, либо вплотную подходили к этой грани, либо были в обстоятельствах, которые другими вполне могли быть расценены как достаточное основание для суицида. Это дружеское, братское слово, слово с любовью и пониманием.

Я вам так скажу, сам был на грани отчаяния. Сначала умер отец у меня, потом девушка ушла, потом на работу не мог устроиться около полутора лет. И в общей сложности на момент отчаяния было так: нет девушки три года, нет работы два года, нет денег три года, и казалось, что нет будущего.