– Вот что вы должны знать, работая над репортажем. Запомните: вам нельзя меня цитировать или вообще признаваться, что у вас есть источник информации в управлении шерифа. Но я очень хочу, чтобы репортаж был как можно более четким. Если кто-то начнет спекулировать и все неправильно поймет, это сильно усложнит нашу работу.
За следующие полчаса, пока мы гуляли, он рассказал мне, какими данными располагает – и не располагает – следствие и в чем некоторые репортеры были чрезвычайно далеки от истины.
Так по утрам мы встречались в течение нескольких следующих дней – и детали случившейся трагедии все разрастались, чтобы в конце концов ошеломить целый свет.
Он этого термина не знал, но в журналистских кругах такой вид разговора называется разговором «для справки». Он вводил меня в курс дела, направлял мои действия, даже критиковал, когда мы что-то неправильно понимали. И я ни в коем случае не имел права выдавать не то что его участия, но даже существования на Земле такого источника информации.
В более локальном масштабе тот мой знакомый стал моей «Глубокой Глоткой», то есть секретным информатором Боба Вудворда в стенах американского правительства во времена, когда газета The Washington Post работала над разоблачением Уотергейтского скандала. Его имя было раскрыто только несколько десятилетий спустя. «Глубокую Глотку» на самом звали Марк Фелт, и он служил в ФБР. Личность осведомителя была известна только Вудворду, Карлу Бернстайну и редактору газеты Бену Брэдли. Приблизительно через десять лет после «Уотергейта» я через общего друга познакомился с Брэдли. Тот общий друг представил меня как журналиста и профессора кафедры журналистики, и Брэдли широко улыбнулся мне и своим хрипловатым голосом произнес: «Рад познакомиться с вами и с удовольствием отвечу на все ваши возможные вопросы – кроме одного!» Личность Фелта он держал в секрете до 2005 года, на протяжении 30 лет, до тех пор, пока сам Фелт не открылся и не признался, что именно он был информатором Вудворда.
Если мой осведомитель последует примеру Марка Фелта, то он откроется только через несколько лет.
Каждому, кто работает над сложной темой, требуется человек, который может поговорить с ним «для справки». Это особенно важно для журналистов, но понять это важно любому, кто хочет научиться разговаривать с экспертами по какому-то вопросу. Социальные работники, юристы, специалисты отдела кадров, представители службы поддержки, – всем, кому по долгу службы необходимо уметь общаться с людьми, нужны те, кто способен ввести их в курс дела, дать обратную связь и подтолкнуть в нужном направлении – как бы из-за кулис.
В журналистике существуют специальные термины, описывающие вот такие «интервью перед самими интервью»: «для справки», «без ссылки на источник», «не для записи» и «для записи». Нам всем кажется, что интуитивно мы понимаем значение этих терминов, но в реальности каждый понимает их по-разному. Я читал статью, в которой один писатель пытался разобраться в этой путанице. Он спросил пятерых репортеров The Washington Post, что означает каждый термин, но все пятеро дали совершенно разные определения.
Я собираюсь объяснить, что кроется за каждым термином, в соответствии с тем, чему меня учили в университете, и тем, что я узнал на практике, будучи писателем и журналистом. Однако вот что важно отметить: не имеет особого значения, согласны вы с моими определениями или нет. Самое главное, чтобы вы и ваш собеседник понимали эти термины одинаково. Так что, прежде чем согласиться поговорить с кем-то «для справки», удостоверьтесь, что вы оба представляете, что скрывается за этим понятием.
Когда я разговариваю с кем-то «для справки» или «для информации», я прошу человека ввести меня в курс дела по какому-то определенному поводу. При этом мне не нужны конкретные формулировки, которые я мог бы процитировать в своей статье. Я просто разговариваю с тем, кто лучше меня осведомлен по определенному вопросу и готов поделиться со мной своими важными знаниями. Этот человек может также дать мне совет по поводу того, кто подойдет на роль собеседников «для записи».
Такие разговоры «для справки» чрезвычайно важны. Несмотря на то что они служат единственной цели – ввести вас в курс дела, вам все-таки придется как следует подготовиться. Сам разговор может быть более неформальным, чем обычное интервью, но это не значит, что вы можете спрашивать у своего собеседника о разнице между акциями и облигациями. Об этом вы и сами можете прочитать. Но вы можете задать этому человеку вопрос, почему в определенной экономической обстановке лучше инвестировать во что-то одно из них.