Как боги

Женщина открыла глаза и обвела взглядом залитую солнцем кабину. Напротив застыл высокий статный человек с лицом темным, как кофе. Он смотрел без улыбки, Агелика дорого бы дала, чтобы понять: она ли тому виной или его черты вовсе лишены выражения. Его спутник представлял собой странное зрелище. Едва по плечо первому, но тоже высокий. Гладколицый, как ребенок — но суетливый, напуганный. Лик точно у статуи — и нервные руки, мнущие зеленый балахон.

Молчание затягивалось. Женщина разлепила губы повторить вопрос.

— Ты и не понимаешь. Мы бы сами друг друга не поняли, если б не яна́кка.

Темнолицый коснулся каменного стержня, что висел у него на груди. Как будто это все поясняло.

— Кто вы?

— Смотритель архивов Кмун, а мой спутник, — здесь было слово, царапнувшее слух, — четвертого ранга. Его зовут Лайва.

— А мой… — начала Агелика.

— Боюсь, он… мертв. — На последнем слове темнолицый запнулся, но не из такта, не сочувствия. Наоборот: он наклонился вперед, вперив в женщину долгий пристальный взгляд.

Черт. Черт-черт-черт! Йонас, как же ты?.. Долговязый веснушчатый Йонас, в куртке, что была ему великовата, и с вечно всклокоченными волосами. До полета женщина не взглянула бы на него дважды — но в тесном мирке исследовательского катера, три стандартных месяца наедине… волосы у пилота оказались такими тонкими и мягкими на ощупь, а неловкие ладони на удивление нежными. Были. Женщина подавила дрожь. Но как?.. Скафандр должен выдержать жар, самостоятельно включить антиграв при падении. Йонас, как ты мог?

Ей хотелось спросить, как погиб пилот, — но она поняла, что не хочет, не может этого знать.

— Ты не носишь янакки, — без выражения произнес темнолицый.

Черт.

Одного бездушного взгляда хватило бы, чтобы мурашки побежали по спине. Но было и кое-что еще. Двенадцать колоний, столько затерянных поселений открыли заново спустя сотни лет. Но, кажется, никогда еще контакт не происходил так глупо, так необычно.

Что бы она сама сделала, найди она пришельца? Сперва взяла бы в плен — на случай, если он опасен — а уж потом устроила допрос. Сообщила властям. Почему они ведут себя… будто ничего не произошло? Может, они не понимают, что она чужачка?

Черт…

Скрываться, сколько можно? Нет смысла, быстро решила женщина. Ее раскусят, это вопрос двух-трех минут.

— Я… дело в том, что я… — Она прикусила губу, гадая, верно ли поступает. — Не знаю, как объяснить. — Летательные аппараты, мешанина трубок со странными утолщениями. Оба развернулись к ней, похоже, работает автопилот… Должны понять! — Мы прилетели со звезд. Мы исследователи.

Молчание.

— Меня зовут Агелика. — Она протянула руку. Темнолицый внимательно посмотрел на нее, но руки не принял. Ах, чтоб тебя!.. С чего она взяла, что аборигены жмут руки?

— Агхелли… — повторил за ней человек. И запнулся. — Я понял, кто ты. Мы нашли тебя у обломков. Я догадался, я помню. Мобиль для путешествий в космосе. Но ты не носишь янакки.

Она не знала, что ответить. Да и что тут отвечать? Все не так. Не так! Второй беспокойно заерзал на сиденье, и женщина мимолетно пожалела, что они не наедине. Из этого она бы вытянула что нужно.

Агелика потупилась, подгоняя затуманенные анестезией мысли.

Нужно спросить, куда ее везут! Что ее ждет. Не похоже, что они настроены враждебно, но как знать?.. Нет. Поздно. Скалы за прозрачным куполом расступались. Все еще отделенное от них волнами песка, вдали показалось похожее на муравейник строение.

— Это храм, — проследив ее взгляд, бесцветно сказал темнолицый. — Радуйся, что мы нашли тебя первыми. Городские зеваки свели бы тебя с ума.

Скорее гора, чем муравейник. Шесть концентрических кругов: балконы, террасы, пандусы и далеко вдающиеся в пески каменные пирсы. Десятки похожих на насекомых летательных аппаратов. Над верхним ярусом валил дым, поднимаясь из металлических труб.

— Не бойся. Ты попала куда нужно.

Темнолицый… как он там себя назвал? Кмун? — наконец-то выдавил улыбку. Кажется, он сам считал ее ободряющей.

— Почему храм? Какой храм? К кому вы меня везете?

— Храм — это место, без которого не работает техника. Здесь хранятся знания тысячелетий.

Она хотела спросить что-то еще — но не учла, как быстро движется аппарат. Когда Агелика набрала в грудь воздуха, над ними замелькали железные мостки.

Темнолицый поднялся.

Женщина тоже хотела встать — но в глазах потемнело, а голоса превратились в далекое бормотание. Видно, на долю мгновения она лишилась чувств, а когда пришла в себя — Кмун все еще стоял над ней, без всякой жалости глядя на Агелику.

Чертова анестезия!

Она словно плыла в медленных темных водах. Между ней и пришельцем как будто повисла дымка. Из-под ворота скафандра вдруг запахло кровью. Черт… Неужели все так плохо?

Когда мгла стала совсем уж непроницаемой, Агелика почувствовала, как ее подхватывают необыкновенно сильные для человека руки.

Темная и гладкая, совсем как черный мрамор, кожа пришельца пахла пылью.

Запах сводил жреца с ума.