Как Америка стала мировым лидером

Коренным образом ситуацию изменит лишь Вторая мировая, которая склонит чашу весов в пользу доллара: За год до окончания войны в 1944 г. на Бреттонвудской конференции был подписан документ, определявший положение США в послевоенном мире. «Chicago Gerald Tribune» в те дни писала: «Сейчас, когда поражение Германии и Японии является уже вопросом ближайшего времени, когда огромная Россия лежит в крови и руинах мы можем с уверенностью заявить: «Час доллара настал!»»^{679}. «Всесильный доллар поддерживали тогда 75% мирового запаса монетарного золота»^{680}. Как отмечает У. Хаттон: «На переговорах 1943–1944 гг. США, применяя грубый нажим, настояли на том, чтобы международной расчетной единицей стал доллар… а не банкор — особая международная валюта… как предлагал Кейнс. Более того, США получили право решающего голоса как в МВФ, так и во Всемирном банке»^{681}. Для закрепления за долларом мирового статуса Бреттонвудская конференция постановила, что все страны должны иметь резервы в долларах США для покрытия дефицитов их платёжных балансов.

В результате США становились мировым банкиром, а доллар — единственной мировой валютой. Имперскую дань, которую раньше получал Лондон от экспорта фунта-стерлингов с британской империи, теперь стал получать Вашингтон со всего мира.

Экспорт или смерть

Можно ли верить призывам к миру, если международные отношения построены почти исключительно на «экономическом эгоизме» каждого из народов?

Н. Головин, 1921 г.^{682}

Третий пункт вильсоновской программы, подводившей итоги Первой мировой войны, провозглашал принципом мира и процветания «устранение, по мере возможности, всех экономических барьеров и установление равенства условий для торговли между всеми государствами… членам(и) Лиги Наций… Эта статья, естественно, предполагает честную и добросовестную договоренность по вопросу о распределении сырья»^{683}.

Казалось, что у европейцев и особенно Великобритании, проповедовавшей принципы свободы торговли на протяжении веков, провозглашение либеральных принципов должно было найти полную и безоговорочную поддержку. Однако реакция британцев оказалась прямо противоположной. Советник американского президента Э. Хауз сообщал о ней своему шефу в 1919 г.: «Почти тотчас по приезде в Англию я обнаружил неприязнь к Соединенным Штатам. Англичане, как всегда, сердечны и гостеприимны к каждому американцу в отдельности, но в целом они нас не любят… Хотя Британская империя намного превосходит Соединенные Штаты по площади и населению и общая сумма их богатств, вероятно, больше наших, все же мы находимся в гораздо более благоприятном положении. Вот почему отношения между этими двумя странами начинают приобретать такой же характер, как отношения между Англией и Германией перед войной»^{684}.

Понять британцев было можно, Америка заговорила о «равенстве условий для торговли», в то время как европейские страны и США обладали явно неравными возможностями, для их реализации: За годы Первой мировой американский экспорт вырос в 3,5 раза и в результате сравнился с экспортом всех европейских стран вместе взятых. Устранение торговых границ европейских империй разоренных войной открывало для всесокрушающей экономической и промышленной мощи Соединенных Штатов неограниченный рынок сбыта. По торговой монополии Великобритании уже звучал похоронный звон.

Но Юнион Джек, реявший над четвертой частью земной суши, сдаваться не собирался. Э. Хауз в те дни проводил прямую аналогию между теми силами, которые привели к Первой мировой войне и теми, которые толкали мир ко Второй: «Благодаря своей промышленности и организации Германия становилась первой державой в мире, но она утратила все из-за своей самонадеянности и недостаточного политического благоразумия. Кто же повторит эту колоссальную ошибку: Великобритания или Соединенные Штаты?»^{685}.