Каюсь. Том Второй

-Просыпайся, через час заеду. Документы все возьми, чтобы по сто раз не кататься туда-сюда!- распорядился Гладышев, ни на секунду не сомневаясь в том, какое решение я приму. Меня это, конечно, с одной стороны покоробило, но с другой - я рада, что он не стал подначивать меня и выспрашивать, что я решила и почему вдруг. Гладышев щадил мое самолюбие, делая вид, что все происходящее само собой разумеющиеся, и я не вытрепывалась все эти две недели. Да, он щадил, зная меня, как облупленную, чему я в который раз поразилась.

Через несколько часов на руках у меня был договор с Академией о моем обучении на коммерческой основе. Я смотрела на него немигающим взглядом, глаза щипало, а руки тряслись, сердце же переполняла радость.

-Спасибо!- прошептала я, всхлипнув, не в силах сдержать слезы, когда мы сели в машину.

-Если бы знал, что ты продолжишь реветь, то ни за что бы по таким пробкам никуда не потащился, - пробурчал Гладышев, но при этом нежно коснулся моей щеки и аккуратно вытер слезы, стараясь не размазать макияж. – Давай, кончай! И говори, куда поедем.

Я от его «Давай, кончай!» захохотала, отчего у Гладышева удивленно приподнялись брови.

-Торопишь события, Олег Александрович. Хотя я, можно сказать, чуть не кончила от радости, - пояснила я свой смех, лукаво улыбнувшись.

-Ах, Чайка, ах! –закатил он глаза, качая головой. – Пошлая ты девчонка.

-Ну, не будь я пошлой, разве бы была здесь? - не удержалась –таки от шпильки.

-Выбирай, куда хочешь поехать, - сменил Олег тему.

-Ну, поехали на Мальдивы, чего уж мелочиться, - хохотнула я, вспоминая нашу первую с ним поездку.

-А, поехали, - пожал он невозмутимо плечами, удивляя меня, а потом и вовсе шокируя, - Тогда по магазинам и паковать чемоданы? Завтра вечером вылетим, послезавтра утром уже будем в Мале.

-Ты прикалываешься надо мной?- все еще не веря, поинтересовалась я.

-Зануды прикалываться не умеют, Чайка, - подмигнул он, а потом позвонил своей Милочке и дал распоряжение насчет организации нашего отдыха, я же сидела с открытым ртом и не знала, что сказать, хлопая ресницами. Олег Александрович явно не собирался тянуть кота за хвост, он решил ломать мои баррикады быстро, нагло, не давая опомниться. И у меня не получалось собраться. Голова шла кругом, стоило представить, что завтра я окажусь в месте, которое с детства ассоциировалось с Раем, за что спасибо рекламе «баунти». И не представлялось мне, не верилось. Все казалось сном. Прекрасным, волшебным сном, сказкой. Внутри у меня кипело от предвкушения и дикой радости. Мне казалось, что я взлетела до небес. Думать о правильности, да и вообще просто думать ни о чем не хотелось. Я хотела быть там в этом райском уголке Земли с мужчиной, с которым, впрочем, у меня был бы рай и в шалаше.

Да, между нами ничего не было обговорено и решено, но с другой стороны, люди обычно и не обговаривают свои отношения, они просто делают все по наитию, живут не в заданных рамках, а по велению сердца. Разве я не этого хотела? Так зачем все усложнять? Надо жить моментом и действовать по обстоятельствам.

С таким настроем я поднялась на борт самолета следующим вечером. Мне еще не приходилось летать первым классом, поэтому я была приятно удивлена, поскольку это существенное отличие от бизнес –класса, который собственно ничем особым не отличается от эконома. Тут же были отдельные купе с полнейшим сервисом, начиная с «отсека для девочек», как я его назвала, со всякими кремами и ароматическими штуковинами, заканчивая полноценной кроватью. Купе Гладышева было напротив моего, двери он не стал закрывать, и я решила последовать его примеру. Олег после взлета сразу же уткнулся в какие-то бумаги, а я достала купленную накануне Анну Каренину Толстого, но полностью погрузиться в чтение не удалось, так как через пару минут Гладышев спросил, что я читаю, хотя вчера мы вместе ходили по магазинам, но кажется, он пропустил момент, когда я купила книгу.

Я показала ему обложку, на что он неопределенно хмыкнул.

-Что?-спросила, пытаясь понять, о чем он подумал.

-Почитай, - одобрительно отозвался Гладышев спустя пару секунд, - тебе полезно будет узнать, до чего доводит чрезмерная впечатлительность. Хотя Толстой, конечно, идеализировал концовку.

-Что же там идеализированного, если она бросилась под поезд?- язвительно поинтересовалась я, раздраженная его поучительно - нудным тоном.

-Да не бросилась бы такая, как она ни под какой поезд. Таких вот Анек Карениных знаешь, сколько по свету ходит? И ничего - живут, под поезда не бросаются. А лучше бы бросались, я бы таким самолично рельсы маслом смазал, - высказался он с каким-то даже презрением.

-Как это понимать? – отложив книгу, заинтересованно взглянула на Гладышева. Мне хотелось узнать его мнение, поскольку от Олега Александровича нежданчик гарантирован. Сложный он мужчина, забубененный, будто с другой планеты, но мне всегда хотелось понять ход его мыслей, и этот момент не стал исключением.