– По-моему, это ты у нас «грузишься». Все нормально, я слишком хорошо знаю твою мать, так что не переживай, –улыбнулся и потрепал ее по волосам, что тут же вызвало у Олеськи негодование.
-Па-ап, прическа.
Только сейчас замечаю стильную укладку, неброский макияж, маникюр и обалдеваю . По мере осмотра мои брови ползут вверх. Изумленно отмечаю, что дочь и волосы покрасила, точнее некоторые пряди сделала чуть светлее основного цвета. Леська же невозмутимо продолжает жевать, поглядывая то на меня, то в телефон.
Нет, она всегда у меня была стильной девчонкой, я ей ни в чем не отказывал, но только сейчас вдруг обратил внимание, что моя девочка превращается в девушку и это вызывает странное чувство. Смотрю на нее, торопливо строчащую кому-то сообщение с загадочной улыбкой на губах, и чувствую раздражение. Эти ее мелькающие ногти с французским маникюром для меня, словно красная тряпка для быка.
-Олеся! – резко обращаюсь к ней, она вздрагивает, поднимает голову и встретившись с моим недовольным взглядом, осторожно кладет телефон на стол.
-Да, папуль?
-А сегодня что, какие-то выступления или праздник? –спрашиваю нарочито недоуменным голосом, при этом пристально смотрю на дочь строгим взглядом, Леська нахмурилась и помедлив, ответила:
-Нет, иначе я бы не смогла встретить маму.
-Мм…– протянул я, делая глоток уже остывшего кофе. Дочь тяжело вздыхает и начинает ерзать на стуле, в ожидание пояснений. Отставляю чашку и оглашаю причину своего недовольства. – Тогда я что-то не пойму, почему ты накрашена?
-Пап, мне уже почти пятнадцать, это смешно! –закатывает она глаза и активно принимается за свой завтрак, только бы не смотреть на меня.
-Анна Петровна, приготовьте, пожалуйста, еще кофе, этот остыл, – обращаюсь к подошедшей управляющей. Хотя эта женщина уже больше, чем обслуживающий персонал. За шесть лет ее работы у меня к ней не было ни одной претензии. Замечательный человек, хозяйка и работник. С ней вообще никаких забот относительно домашнего хозяйства, да и взаимоотношения у нас сложились достаточно теплые, но без фамильярности.
-Конечно, Олег Александрович, –кивает она с улыбкой и уходит. Я же полностью концентрируюсь на дочери.
– Леся, мне твое «почти пятнадцать» ни о чем не говорит. Как найдешь более убедительный аргумент, тогда поговорим, а пока, будь добра, больше, чтобы я этого не видел.
-О, ну, это легко. Тебя же практически дома не бывает, –съязвила она, демонстративно отодвигая чашку. Крыть мне, конечно, нечем, но подобные выходки проглатывать не собираюсь.
-За языком следи, а то обнаглела, смотрю: оговариваешься, красишься, что дальше у нас по списку будет? Я, Лесь, с тобой нянькаться не собираюсь. Ты меня знаешь. Раз сказал, ты делаешь, нет – я приму жесткие меры и закончатся понты. Рановато еще мальчиками голову забивать.
-Да причем тут мальчики?! –возмутилась она, я ухмыльнулся. А то ли мне не было пятнадцать и я не знаю, что у всех подростков на уме. В этот момент в столовую вошла Анна Петровна с моим кофе и ненавязчиво обратилась к Леське;
-Олесенька, отец ведь вам добра желает и переживает, не нужно в штыки воспринимать, лучше послушайте.
-Благодарю, –сухо отозвался я и посмотрел строго на дочь, закатившую глаза.
Подросток –то еще «счастье», особенно, когда приходится справляться с этим в одиночку. Если честно, я даже рад, что сегодня приедет Ленка. Вести разговоры на тему секса и мальчиков с дочерью мне совсем не улыбается. Уверен, из этого мало, что путного получится. Все же женщина как-то деликатнее подойдет к этому вопросу. Но то, что пора немного оторваться от дел и больше времени уделить ребенку, даже не обсуждается. Сейчас у нее опасный возраст, нужен глаз да глаз. Правда, мне сложно принять факт, что дочь взрослеет, а я соответственно старею.