Каюсь. Том 1

Мы сверлили друг друга бешеными взглядами, готовые до последнего дыхания отстаивать свою позицию. Эмоции захлестывали, и тем не менее, разум кричал, что надо быть полным придурком, чтобы высказаться в духе первобытного дикаря с примитивным инстинктом собственника. Мне захотелось откусить себе язык и вернуть слова обратно, ибо они были самой настоящей стратегической ошибкой. Но как оставаться хладнокровным при виде этой «съешь меня» девочки с манящими «иди ко мне» глазками и выходками « выкуси милый»? У меня как не стараюсь, не получается.

А эти глазки меж тем загорелись, я уже приготовился к очередным феминистическим возгласам на тему шовинизма, но только вот в следующее мгновение Янка, невесело усмехнувшись, прикусила нижнюю губу и с горечью произнесла:

–Мне давно понятно, Гладышев, что я для тебя нечто второсортное, с чем не следует считаться.

–Не преувеличивай, пожалуйста, – поморщился я, ибо в амплуа жертвы она бесила меня еще больше, чем шлюхи.

–В любом случае, как равную ты меня не воспринимаешь.

–А ты заслуживаешь? –задал я вопрос без попыток унизить ее, но с Чайкиным самолюбием невозможно рассчитывать на адекватную реакцию, в чем я и убедился в следующее мгновение.

–Ну, естественно, куда нам до Вашего Величества?! – сыронизировала она, садясь на диван. Я тяжело вздохнул и последовал ее примеру, сев рядом.

–А при чем тут я вообще?– спросил устало. Мне так надоели наши тенденциозные стычки, что хотелось просто тишины и покоя.

–А кто тогда при чем? –так же устало ответила она вопросом на вопрос, сверля пространство невидящим взглядом.

–Не перекладывай с больной головы на здоровую. Во-первых, все твои беды от собственной глупости, а во-вторых, тебе надо запомнить такую важную штуку: если ты сама не ценишь себя и считаешь второсортной, подкрепляя сие мнение соответствующим поведением, то мало кто будет заморачиваться, чтобы разглядеть твои достоинства. Это как копить деньги на какую-то вещь, а потом обнаружить, что на нее скидка в тридцать процентов. Назови мне хоть одного здравомыслящего человека, который заплатит первоначальную цену.

-Это не одно и тоже.

–А в чем собственно разница? Пример достаточно показательный, как мне кажется, или я не прав?

–Ты всегда прав, – обреченно прошептала она.

–Не начинай, ради бога!

–Я и не начинаю, просто…Ты ведь не из-за татуировки так злишься. – невесело заметила, осторожно взглянув на меня. Не хочется признавать, но она права. Роспись на ее теле только подлила масла в полыхающий огонь, хотя я определенно не в восторге. Но касаться событий полуторачасовой давности мне не хотелось. Поэтому я мягко возразил;

–Именно из-за нее. Ты знаешь, как я не люблю глупости, хотя конечно, это твое право. Но пройдет время, и будешь сильно жалеть.

–Я никогда не буду жалеть, – с абсолютной уверенностью заявила она. Я же мысленно чертыхнулся от того, какое направление принял разговор, но отклоняться не стал.

–Никогда не говори никогда. Слышала такое? Я определенно не попадаю под категорию «самый лучший мужик в мире», а это значит, сожаления неизбежны.

–Да, не попадаешь, потому что для меня ты не один из множества в этом мире. Для меня ты и есть мир. Мир, в котором я живу, – она сказала это без какого-либо драматизма и вычурности и я не знал, что ответить, кроме разве что в очередной раз подивиться.

–Знаешь, Чайка, у тебя феноменальная особенность проявлять свое гипертрофированное чувство гордости, когда не надо, но когда следует это сделать, ты напрочь его теряешь.

-Какая гордость, Олег? Я ее убила, как только согласилась спать с тобой без обязательств, –усмехнулась она сквозь слезы.

–Ян, послушай, – начал было я в попытке расставить все точки над «i».

–Ш-ш, –покачала она головой с той же вымученной улыбкой.– Я иногда слишком далеко захожу в своих попытках что-то доказать, но только не сегодня.

–Не надо, не начинай, – прервал я эту покаянную речь, от которой стянуло все жгутом внутри. Гнев ушел, осталось что-то такое свербящее, жаждущие этих слов и я одергивал себя за это жалкое желание оправдать Чайку в собственных глазах любыми путями. Она же, словно почувствовав это, пододвинулась ко мне и тяжело вздохнув, продолжила свою исповедь.

–Надо. Это не пустяк, уж точно не для тебя. А я не хочу, чтобы между нами стояло подобное недоразумение. Между нами итак слишком много всего. Но я никогда не предам тебя.

–Никогда не говори никогда, – напомнил с усмешкой. И хотя я казался невозмутимым, чувствовал, как внутри расползается приятное тепло и покой, потому что именно этих слов, этого огня искренности в ее глазах я ждал и желал больше всего в эту минуту.

–А я буду! – заявила она со всей своей импульсивностью, и взглянув мне в глаза, тихо закончила, – Потому что для меня не существует других мужчин кроме тебя.

Я собирался отпустить нечто ироничное просто по привычке, но она предугадала это стремление, и приложив к моим губам указательный палец, покачала головой.