Кайтусь-чародей

— Так просто… Чтобы узнать, не испорчен ли звонок. Иной раз со скуки. А иной раз со злости — оттого что он идёт в школу, а этот дурацкий звонок висит себе, как граф, и хоть бы хны.

Дворник говорит:

— Выломал камень, покорёжил водосточную трубу.

Ну, это уж и вовсе враньё.

Кайтусь даже знает, кто это сделал.

— Санки я сколачивал молотком, а никаким не камнем. И доску упёр в крыльцо, а ни в какую не в трубу.

У него есть свидетель. Он может привести мальчика, который дал ему молоток и придерживал доску.

И опять приходят с жалобой:

— Окно разбил. Камнем.

— Я сам видел, как он удирал. В собаку бросил камень.

— И не в собаку, а в кошку. И не камень, а обломок кирпича. А окно камнем разбил совсем другой мальчишка. Мы только убегали вместе.

Кайтусь знает кто, но не выдаст.

— Эта тётенька совсем слепая!

Не видит, а ещё приходит жаловаться. И требует, чтобы заплатили за стекло.

А они твердят: «Если это не он, тогда кто-то из его компании».

Так что же получается? За всех он должен отвечать или только за себя?

Кайтусь был ещё маленький.

Ещё не ходил в школу.

Пошёл он как-то на речку купаться.

Одежду оставил на песке.

Поплавал, вышел из воды, смотрит, а вдалеке мальчишки убегают.

Всё утащили: штаны, ботинки, шапку, даже рубашку. Какой-то человек пожалел Кайтуся, завернул в пиджак и отнёс домой. Ой, и попало Кайтусю!

Среди мальчишек тоже встречаются воры.

А Кайтусь чужого пальцем не тронет. И воришек не терпит. Разные с ним случались приключения.

Когда ещё была жива Хеленка, прыгали они с лестницы, с одной ступеньки, с двух, с трёх, с четырёх, с пяти.

Кайтусь хотел доказать, что спрыгнет, не держась за перила. И доказал: спрыгнул с пяти ступенек. Ему удалось бы, но был он в новых ботинках, а подошвы скользкие…

Потом он долго лежал в постели.

Сейчас на голове на этом месте у него не растут волосы. Это называется шрам.

Другой шрам у Кайтуся на ноге: это его укусила собака мясника.

Ребята говорили, что собака эта не даст себя погладить. Злющая!

— А я попробую осторожно. Вдруг удастся.

Попробовал осторожно. Не удалось.

Поспорил как-то, что перебежит перед трамваем.

— Смотри споткнёшься. Лучше не надо.

— Вот ещё споткнусь!

— Не успеешь.

— Спорим!

Спор разрешить не удалось. Вагоновожатый вовремя затормозил и остановил трамвай, но домой Кайтуся привёл полицейский.

Целую педелю Кайтуся не пускали во двор.

А как-то остался он дома один.

Хотел сделать приятное — наколоть топором дров.

Тоже не получилось.

Это уже был третий шрам на пальце левой руки.

А однажды вообще могло кончиться худо. Кайтусь опять был один дома. Решил зажечь лампадку перед образом.

Загорелась занавеска. Хорошо, бабушка пришла и погасила огонь.

Такой уж у Кайтуся нрав: всё ему хочется увидеть, узнать, самому попробовать.

Рассказала ему мама сказку про Али Бабу.

Али Баба был предводитель разбойников.

Арабский разбойник. Сорок их было. А Али Баба — предводитель, атаман.

Была у разбойников в лесу пещера. Называлась она Сезам.

Там они прятали награбленные сокровища. Ну, мешки с золотыми монетами, золотые украшения, драгоценные камни.

В пещеру вели наколдованные двери.

Стоит сказать: «Сезам, откройся!» — двери сами откроются.

Интересная сказка.

Лежит Кайтусь в постели и думает о спрятанных сокровищах.

— Пап, а настоящие клады бывают? — спрашивает он у отца.

Не в сказке, а взаправду.

Если мама и бабушка ему как следует не объяснят, он обращается к отцу.

— Бывают, — отвечает отец. — На наших землях шли войны. Враг жёг и грабил, а люди закапывали, что подороже, в землю. Недавно вот писали в газетах, что в поле выкопали горшок с монетами.

Еще отец говорит, что министр печатает бумажные деньги, потому что золото тяжело носить в кармане, а золотые слитки лежат, спрятанные в подвалах.

Кайтусь не очень это понял, потому что трудно. А может, потому что уже засыпал. А на следующий день пошёл он с бабушкой в подвал за углём.

Спустились. А там длинный коридор и много дверей. Подвал разделён на клетушки, и у каждой своя дверь.

Бабушка зажгла свечку. Идут. В коридоре в углу бочка.

Кайтусь и спрятался за бочку.

Набрала бабушка ведёрко угля и пошла обратно. Кайтуся нет.

— Антось! Антось! — зовёт бабушка.

А он скорчился за бочкой и молчит.

Решила бабушка, что он уже во дворе. Заперла подвал на замок

Остался Кайтусь в тёмном коридоре. Но ничуть не испугался.

Кто только одно тревожит: сможет ли он поднять тяжелый слиток золота.

Поискал в бочке. Пусто.

Нащупал первую дверь и произнёс:

— Сезам, отворись!

Ничего. Нащупал вторую:

— Сезам, отворись!

Опять ничего.

Ходит туда-сюда вдоль дверей. Темно.

Бродит, ищет. Уже и не понимает, где он. Один-одинёшенек. Темно, тихо.

— Сезам, отворись!

Плакать начал. Перепугался.

А вдруг тут привидения или крысы?

Кайтусь тогда совсем маленький был. Ещё в школу не ходил.

Кричит, лупит по стене кулаком.

Страшно: а вдруг он никогда уже отсюда не выйдет?

— Мама! Бабушка!

И правда, он мог бы тут долго просидеть. Бабушка-то его не искала. В первый, что ли, раз Кайтусь на улицу удрал или к соседям побежал?

А у него уже и голос пропал:

— Бабушка, папочка, мамочка!