Каисса

– Я тут главный, – сказал третий зэк, перекачанный мужчина лет сорока, и протянул руку. – Даю тебе погремуху Разноглазый – смотрю, у тебя гетерохромия. Но вообще у нас тут все блатное не принято. Видно, что ты гуглил всю дорогу досюда ауешные[4] понятия. Не стоило.

Аркат пожал всем руки. Его пригласили к столику. Дали пиалу. Зеленый чай.

Только сейчас он увидел, что карты на столе – это колода MTG[5]. Проступили и другие детали, которые Ли не заметил сначала из-за волнения: на полках стояли книги по программированию, настройке сетей, математике. Татуировки на зэках были не тюремные, а скорее хипстерские – треш полька, блекворк, биомеханика.

– Скажи-ка мне, Аркат, какие уровни у сетевой модели OSI? – спросил главный.

– Физический, канальный, сетевой, транспортный, сеансовый, представления и прикладной. Мнемоническое правило: «Футбольный клуб „Спартак“ только слабых привык побеждать». – На секунду Ли почувствовал себя на собеседовании.

– Молодец, – подмигнул главный. – Просто хотел убедиться, что ты тоже айтишник. Мы тут все по соответствующим статьям сидим. Меня зовут Иван Гремучкин, кличут Фармаколог, сижу по сто восемьдесят третьей[6]. Работал на фармацевтическую компанию и сливал базы данных конкурентам. Как только Каиссу запустили, все обнаружилось. И вот я здесь. Этот, – Иван указал на блондина, – Василий Кормуша, Кукловод, двести семьдесят третья[7]. Он написал вирус для умных домов и роботов-помощников. Запустил в систему безопасности на Рублевке. Роботы начали красть драгоценности у хозяев и выносить их из дома. Камеры наблюдения при этом отключались. Драгоценности роботы-помощники клали в роботов-курьеров из доставки. Те привозили их Ваське. Все вскрылось, когда начали патрулировать дронами – там Кукловода быстро спеленали.

– Я Андрей Пасечник. Сто тридцать первая, – сказал лысый парнишка.

– Это же «Изнасилование»? – переспросил Аркат.

– Ага. У Андрюши по этой статье, между прочим, больше восьмисот эпизодов, из них шестьдесят – с мужчинами. Кликуха Калигула, на пожизненном.

У Арката отвисла челюсть.

– Рот прикрой, Разноглазый, – ухмыльнулся Фармаколог. – Андрей просто скрипт-кидди[8]. На форуме скачал какой-то брутфорсер[9] и подобрал пароль к какой-то сетке, сам не разобрался, к какой именно. И запустил DDoS-атаку. А то была федеральная сеть секс-игрушек с удаленным управлением. По всей стране вибраторы с ума посходили. А между прочим, атака на секс-устройство квалифицируется как изнасилование.

Аркат сидел красный, пытаясь не захохотать.

– Забавного мало, на самом деле, – подытожил Фармаколог, давясь от смеха. – Андрея сначала на обычную зону отправили, ему там зубы выбили. Статья-то – сам понимаешь… Но вот теперь сюда привезли. На всю жизнь.

– Ничего не на всю жизнь! – воскликнул Калигула. – Я сейчас работаю над новой прошивкой для дорожных камер, чтобы их нельзя было обмануть. А еще они вообще все-все нарушения будут уметь фиксировать. Мне за это досрочное дадут сразу после релиза.

– Короче, Андрей опять хочет поиметь тысячи людей, – подытожил Кукловод.

Аркат. Май 2034

В целом жилось Аркату в колонии неплохо. Как в санатории. Сама колония и была раньше туристическим санаторием – ИТК тут появилась в тридцать втором году, когда тюрьмы были переполнены под завязку и Партия Равенства взялась реформировать всю пенитенциарную систему. В ходе мозгового штурма пришли к плану создания особой колонии с мягким режимом, с упором на фермерское хозяйство. Чтобы можно было отлучаться из нее ненадолго, без ограничений принимать родственников. Чтобы труд оплачивался. Чтобы была работа с психологами, отсутствовали автоматчики и решетки, были возможности для получения образования. Такой режим позволил бы легче интегрировать заключенных в общество после отбывания наказания и, соответственно, снизить число рецидивов. Как следствие, разгрузить тюрьмы. В Норвегии до сих пор существовала подобная колония на острове Бастой, которая показывала отличную статистику – за счет работы на земле особо опасные преступники ресоциализировались лучше и процент рецидивов сократился. Модель была отличная еще и потому, что подобная тюрьма символизировала бы свободу, а это Партии было необходимо позарез.

Сначала, как и в Норвегии, в триста тридцать седьмую колонию перевезли осужденных по тяжким статьям. И тут эксперимент начал проваливаться: в окружающих деревнях резко подскочил уровень криминала – заключенные просто приходили туда и бесчинствовали, убивая, воруя и насилуя. Пришлось стянуть в этот район спецназ и организовать патрули. Затем обнаружилась другая проблема – после того как в СМИ появились новости о жизни колонии, горожане, находящиеся за чертой бедности, начали нарочно совершать преступления, чтобы попасть в инновационную ИТК.