Кай 4

Я покосился на протянутый кубок и, недолго думая, осушил его залпом. Во мне встрепенулись «муравьи», стремясь очистить кровь от хлынувшего внутрь алкоголя. Не сейчас, верные малыши! Сила гасителя охватила мое тело, отчего им пришлось успокоиться. Вино приятно ударило в голову, и хандра немного отступила.

— Повтори! — я улыбнулся подруге и протянул бокал обратно.

— Другое дело! — она весело засмеялась и вновь наполнила кубок.

В этот вечер, я полностью забыл о произошедшем. Скорее всего, та малышка завтра вернется в мои мысли, но теперь я знаю, как ее прогнать. Халиф не жалел вина для своего лучшего бойца, а моя регенерация легко справлялась с пагубными последствиями.

Ночью мою постель украсили сразу два цветка из садов халифа. В обитель апельсиновой рощи пришла еще одна девушка, разительно отличающаяся от Лимы. Ее звали Хайа. Она была далийкой и отличалась мускулистым поджарым телом вкупе с потрясающей гибкостью, а ее неутомимость не знала границ. Мы начали заниматься любовью втроем, и я с наслаждением наблюдал, как две такие разные, но такие страстные женщины стремятся мне доставить удовольствие.

Постепенно, опьяневшую Лиму склонило ко сну, а полная сил Хайа продолжила свой танец страсти и пошлости вдвоем со мной. Для нее не существовало никаких запретов, и в эту ночь мы творили такое, чего даже я не делал с Сиалой.

— Попробуй это, обещаю — тебе понравится! — разгоряченная Хайа сползла с меня и извлекла из своего халатика маленький бумажный пакетик.

— Что это? — я с любопытством наблюдал, как девушка высыпала из свертка розовый порошок и распределила его по столу аккуратными порциями.

— О! Это позволит тебе увидеть жизнь намного красочнее и привлекательнее, чем она есть! — в руках Хайи появилась металлическая трубочка. Она поместила один ее край в свой аккуратный носик, а вторым прикоснулась к получившейся полоске порошка и сделала глубокий вдох. Розовые крупицы смело потоком воздуха внутрь, после чего ее лицо охватила блаженная улыбка.

— Дай, попробую! — я отобрал у нее трубочку и сделал глубокий вдох.

Необычайная легкость и нега охватили все мое тело. «Муравьи» задергались в истерике, но не смогли ничего сделать под гнетом второй способности. Мир вокруг поплыл, в ушах заиграла дивная музыка, а моя кожа стала необычайно чувствительной.

— А теперь наслаждайся, как никогда в жизни! — Хайа усадила меня на край кровати, опустилась на пол спереди и ловко поймала своим ртом мою возбужденную плоть.

Внутри меня будто произошел взрыв! Каждое умелое касание ее языка и губ уносило меня высоко в чертоги Айра. Я извивался на мягком шелке от наслаждения, не в силах терпеть эти проникающие во все клеточки тела сладострастные волны, но и прерывать эти ощущения не хотел. Ничего подобного я раньше не испытывал.

В какой-то момент времени я не смог больше терпеть эту пытку и разрядился мощными толчками прямо в горло девушке. Мое тело затряслось в бешенном ритме, от нахлынувшего удовольствия и бесконечного счастья.

— Еще! Хочу еще! — я наконец-то пришел в себя и требовательным взглядом уставился на девушку.

— Нельзя, слишком частое использование хирмы может тебя ослабить и вызвать привычку. Всего должно быть в меру! — строго ответила она, но не выдержала и громко рассмеялась под воздействием наркотика, — Повторим на следующей неделе.

— Мне плевать, дай сюда! — я попытался разозлиться, но порошок снова натянул на мое лицо беззаботную улыбку, похоронив мой гнев.

— У меня все равно больше нет, — она поднялась с пола, взяла в руки свой халат и демонстративно его встряхнула, — Видишь?

— Где ты взяла эту штуку… Хирма, да? Это называется хирма, точно!

— Маям. Раб, который ездит в город за покупками. Договорись с ним, — ответила она, — Но прошу, не злоупотребляй.

Дни понеслись сменяя друг друга. Я проводил их в безудержном веселье, перемежая вино с волшебным наркотиком, а по ночам забывался в бесконечных оргиях. Мой чудесный организм по утрам исправно уничтожал все последствия приема отравы, на несколько часов оставляя меня в отвратительном состоянии, когда в мою голову начинали лезть глупые мысли о продолжении своего Пути; жалости к тем слабакам, которых я убивал на арене; и навещавших меня образах плачущих детей, оставшихся без отца. И как только «муравьи» заканчивали свою работу, я снова хоронил эти видения под слоем розового порошка.

Халиф прознал о моих увлечениях хирмой и как-то раз вызвал для серьезного разговора, на который пригласил своего лекаря. Тот провел осмотр и подтвердил ему, что мое тело в отличном состоянии и готово продолжать череду побед. Ему пришлось смириться с моими прихотями, и он позволил мне вести тот образ жизни, который я хочу.

Все последующие противники, после Хамы Быстрого, казались мне детьми. Во время поединков с ними я хорошо изучил перемещение гасящего поля по Арене. Оно на всех площадках оказалось типовым и имело не так уж много вариаций, а потому я очень скоро научился определять, когда и куда мне нужно переместиться, чтобы быстро завершить бой.