Кай

– Но ты дрожишь, – указала на очевидное Йенни, опустив взор на его подбородок.

– Какая разница? Мы ведь уже возвращаемся. И от холода я не погибну, – небрежно бросил Кай, собираясь обойти Деву – он жаждал скорее добраться до холста, пока образ цветка в его памяти был еще свеж.

– Упрямец…

Подошва обуви примерзла к полу, и Кай бы непременно упал, если бы Дева Льда одной рукой не схватила его за плечо, а пальцами другой не притянула его за подбородок к своему лицу. Губы Кая обожгло словно кусочком льда. Холод ушел, но сердце забилось медленнее. Каждый раз оно словно угрожало остановиться, но Йенни вновь отстранилась прежде, чем это произошло.

Этот раз совсем не походил на предыдущий. Поцелуй, дарующий частичку силы, только и всего.

– Ты просто хотела это сделать, – уверенно проговорил Кай, разглядывая мелкие снежинки на ее белых волосах.

Всякий раз ему казалось, что он упал со скалы, пролетел десятки метров сквозь метель и холод, потеряв возможность дышать от порывов яростного ветра, а остановился настолько внезапно, что в теле до сих пор оставалось ощущение полета.

– Возможно, – лаконично ответила Йенни.

– Ты ведь привыкла многое забывать и ни о чем не задумываться? – вдруг спросил Кай. Между ним и Йенни была слишком большая разница в возрасте. Но из-за особенности Девы избавляться от воспоминаний она словно не взрослела не только внешне, но и ментально. Будь все иначе, и она стала бы совершенно иной. Каю показалось, что и Сеятель руководствуется этими же принципами – безжалостно избавляется от накопленного жизненного опыта, оставляя лишь некоторые важные моменты.

– А ты привык, наоборот, задавать много вопросов и сли-и-ишком о многом думать, – парировала Йенни. Наклонившись, она прошептала: – Но не надо. Ты лишь делаешь этим хуже. – И, легко похлопав его по плечу, добавила: – Идем.

Они вышли из пещер, и солнце непривычно ослепило после долгого пребывания под землей. В горах гулял ветер, тревожил еловые ветки. Под ногами распростерся крутой склон. Если бы Кай решил подняться на эту высоту самостоятельно, то разбился бы, не преодолев и половины пути.

Волк, ждавший снаружи, поднял морду – его глаза, уши и пасть сверкали, отражая свет. Серебристая шкура мерцала, как и снег вокруг, на который попадали лучи небесного светила. Зверь внимательно уставился на них.

– Верни его туда, где мы встретились, – приказала Йенни, игнорируя умный взгляд магического существа.

Льетольв поднялся, приминая мощными лапами снег.

– Только не урони и не убей, – раздалось предупреждение следом.

– Надеюсь, я все же не разобьюсь, – скупо процедил Кай, подходя к волку и касаясь его морды. Он надеялся, что обратное путешествие будет хотя бы немного приятнее.

18

Настал день, когда, отойдя от полотна, Кай понял: оно почти завершено. Оставалось забыть о картине на несколько дней, чтобы после взглянуть свежим взглядом. Возможно, понадобится что-то подправить, но лишь мелкие детали, ведь основная работа подошла к концу.

«Конец… – словно, чтобы осознать свершившееся, повторил он мысленно. – Все рано или поздно его находит…»

В первую ночь после завершения полотна сон его был тревожным и некрепким – Кай постоянно просыпался. Мысли крутились в голове. Он чувствовал странное облегчение – еще ранней весной, до того, как он приступил к первой картине, его разум посещала предательская мысль: «У меня ничего не выйдет. Я не смогу».

Что, если он ожидает от себя больше того, что представляет на самом деле?

Но в конце концов он гнал сомнения и игнорировал опасения, как делал всегда. Сомнения может развеять лишь одно – дело. И тогда он погрузился в работу.

Теперь Кай видел: он принял верное решение. И вышло все великолепно, как он и задумывал. Но в то же время Кая не покидала мысль, что он оставил часть себя в этих полотнах. Иначе как объяснить пустоту, которую он ощущал в груди? Возможно, ему понадобится время, чтобы прийти в себя. Но будет ли у него это время?

Поднявшись с постели, Кай стал одеваться – солнце встало, а он собирался наконец-то навестить мать. Об этом визите Кай давно думал, но будто всячески избегал. Накрутив на шею шарф, связанный из серой пряжи, Кай заметил свой блокнот с зарисовками. Поддавшись порыву, он взял его с полки, захватив несколько карандашей, положил в сумку. Покинув комнату, провернул ключ в ржавеющем замке.

Спустившись, он пошел по утренней, окутанной сонной тишиной улице. Над горными пиками зависла дымка, а солнце светило ярко, заливая сиянием дома.

Царящее в округе умиротворение передалось и Каю. Он не заметил, как стал прислушиваться к своим шагам и скрипу снега.