Кай

Темные пряди спускались до плеч – волосы Кая за минувшие месяцы отросли и блестели на солнце, как вороново крыло. Через пару месяцев ему исполнялось восемнадцать, и его тело словно готовилось заранее к этому событию. Он стал выше и шире в плечах, налет юношеской невинности стал не столь ярок, проявились резкие и в то же время мужественные черты. Но, поверни он голову, и сразу бы стали заметны необычайно голубые глаза, так выделявшиеся на его лице и приковывавшие взгляд. Каждый раз, глядя на него, Герда ожидала, что он почувствует ее внимание и вот-вот поднимет на нее взор. Но этого так и не происходило.

Использовав папку с листами как опору, Кай, склонившись над работой, делал легкие карандашные зарисовки.

– Кай Ларс будто стал еще красивее, – вдруг ляпнула Трин, словно услышав мысли подруги.

– Такой же, как всегда, – прошептала себе под нос Герда.

– Нет, точно красивее. Жаль, что беден. Твои родители не против этого?

– Против чего?

– Ну же… Не глупи. Еще скажи, что не задумывалась об этом. Вы уже много лет рядом.

Щеки Герды стали алеть.

– Задумывалась, конечно.

– Ну, вот ее отсутствие денег точно не пугает, – внезапно вымолвила Трин.

Герда напряженно проследила за ее взглядом – та смотрела на замок Хэстеинов.

– Давай прекратим этот разговор. Кай больше всего любит свои картины, и ни до чего другого ему дела нет, – жестким тоном произнесла она, с двойным усердием вернувшись к плетению венка.

День продолжался, Кай несколько раз ходил по берегу в поисках нового ракурса, а они успели опустошить свои корзины для пикника, собранные этим утром. День был ясным, но ближе к вечеру над горами показались грозовые тучи, которые стремительно приближались. Впереди них, словно глашатай, несся порывистый ветер, который заколыхал ветви деревьев и заставил Кая и остальных начать собираться домой.

Вот только они ушли столь далеко, что преодолели лишь половину пути, когда ливень обрушился на землю. Тяжелые струи дождя не оставляли и шанса на то, чтобы остаться сухим, даже под сенью дерева, под которым они отыскали укрытие.

Кай прижимал к груди папку, надеясь уберечь свои наброски. Как всегда, он меньше всего волновался о себе. Герда искоса бросала на него взгляды, чувствуя тяжесть собственных волос, облепивших щеки, шею и плечи, и, смотря на его рисунки, вновь испытывала раздражение.

Она уважала его талант. Видела его в творениях Кая и даже считала это прекрасным, но вовсе не понимала этой трепетной одержимости. И не понимала попытки ухватить то, что ему было недоступно. Начавшаяся зимой, его отчужденность ныне достигла апогея.

Порой он был так сосредоточен на полотнах, что его бесполезно было отвлекать, – все равно мысли Кая витали где-то далеко, отчего в такие моменты порой случались казусы. Месяц назад он так задумался, что, оступившись на узком мосту, упал прямо в быструю горную реку с ледяной водой. Мостик был старым и деревянным, а подгнившие перила не выдержали его веса.

Эта его увлеченность и в прежние годы вызывала у Герды противоречивые чувства вплоть до зависти и недовольства. Ей казалось, что Кай стремительно шел вперед, оставляя ее позади. Что-то подсказывало Герде, что стоит ему покинуть их маленький городок и отправиться в центр страны, и Кай обязательно добьется успеха и признания. Ее пугала мысль, что она так и останется никем для мира и для него самого.

Любила ли Герда его в ином смысле? Как женщина любит мужчину? Или привязалась так, что сама не могла понять своих эмоций?

Дать уверенный ответ она не могла даже самой себе.

Но, стараясь, как и прежде, поддерживать его, Герда и не заметила, как втайне стала желать, чтобы Кай потерпел крах. Ведь тогда он всегда будет рядом… До самой их смерти. И умрут они вместе, как любят писать в сказках, видя в этом прекрасный финал. Пусть рассуждения о смерти вовсе не выглядели соблазнительно, но все же.

Герда слишком долго смотрела на Кая, и он, заметив ее внимание, поднял голову. Приветливо улыбнулся, вопросительно изгибая бровь, беззвучно спрашивая: «Что-то не так?» или «Ты хочешь мне что-то сказать?».

Герда покачала головой и отвернулась. Небо над ними стало проясняться. Клонившееся к земле солнце окрашивало просветлевшие на горизонте облака в розоватые и шафрановые оттенки. Темные тучи контрастировали с облаками посветлее. Над потемневшим от влаги склоном, покрытым ковром деревьев, куполом растянулась радуга, а за ней еще одна. Менее яркая, но все же прекрасно угадывающаяся.

– Смотрите, двойная радуга! – воскликнула Трин, показывая в небо.

– Я вижу третью, – вмешался Йон. И правда, под первыми двумя появилось размытое очертание третьей.

Герда вновь глянула на Кая. Она еще не знала, что скажет, но увиденная красота природы словно сделала ей легче на душе, чудом прогнав все темные мысли.