Кафедра

– Да, – подтверждаю я, – дело ведет дядя Дима. Кстати, я посоветовала ему поговорить с тобой.

Но для Сашки это уже не новость.

– Мы разговаривали вчера. Мне показалось, он не очень верит в существование Светлячка. И, по-моему, он склонен признать, что Никита принял снотворное сам – возможно, по ошибке.

– Не может быть! – не верю я.

– Думаю, если вдруг обнаружится, что Квасцов когда-нибудь обращался к врачу с жалобами на бессонницу, дело будет закрыто.

Я шепотом спрашиваю:

– А что же тогда будет делать Вадим?

Сашка усмехается:

– Ему придется уволиться из университета, ограничить контакты со своими бывшими коллегами, переехать в другой город. Иначе ему будет трудно. Пуганая ворона боится каждого куста.

Я мстительно предполагаю:

– А если он потом подумает, что Светлячок – это Даша?

Сашка уже гогочет.

– А что? Интересная мысль! Почему бы и нет? Единственная неувязочка – это картина. Зачем ей было красть картину у самой себя? Ты, кстати, никогда не задумывалась, почему она выбрала себе такой ник – Светлячок?

– Может быть, это было первое, что пришло ей в голову? Это может вовсе ничего не означать.

– Может, – признает Сашка. – И всё-таки обычно ник бывает как-то связан с конкретным человеком. Это может быть любимый литературный персонаж или киногерой – Королева Марго, Джек Воробей. Или что-то, что подчеркивает внешность или характер человека – Рыжик, Забияка.

– Может быть, Светлячок означает, что она – блондинка, – говорю я и смотрю на свои отнюдь не блондинистые волосы.

– Может, – снова соглашается Сашка. – Вот, скажи, если бы ты сейчас регистрировалась на каком-нибудь форуме, ты бы какой ник себе взяла?

Я задумываюсь на секунду и отвечаю:

– Лиса Алиса.

– А я – Алекс. Если, конечно, там еще нет пользователя с таким именем.

– Правильно! – киваю я. – Первое, что приходит человеку в голову, обычно бывает связано с его именем. А Светлячок – это …

И я застываю с открытым ртом.

– А Светлячок – это Света, – подхватывает Давыдов. – Признаюсь честно, ее кандидатуру я даже не рассматривал.

Он удивлен, но не расстроен. Он всего лишь признает, что так может быть.

– Нет, – мотаю я головой, – у нее не было таких возможностей, как у остальных девочек. Она отнюдь не каждый день бывает на кафедре. Хотя, конечно, кое-что из списка поступков Светлячка она вполне могла совершить.

– Например, написать письмо Даше, – подхватывает Сашка. – Думаю, она сделала бы это с удовольствием.

Мы обсуждаем и другие, почти столь же невероятные предположения. Но что толку от наших догадок?

– Знаешь, Саша, мне ужасно стыдно.

– Стыдно? – переспрашивает он. – За что?

– За то, что я подозревала Никиту, – бормочу я. – Я ведь была уверена, что это он картину украл!

Давыдов подливает мне в чашку коньяк.

– Не думай об этом, – советует он. – Мы всех подозревали, а не только его. Это Кирсанов научил нас подозрительности.

Мы снова говорим о Светлячке.

– Ерунда всё это, – наконец, заявляю я.

– Почему ерунда? – удивляется Сашка.

– Ну, ты сам подумай – что такого совершил Кирсанов, что она так его ненавидит? Правильно – ничего! Да, не пришел на встречу в кафе. Но они даже знакомы по-настоящему не были! Просто переписывались через Интернет. Конечно, тогда она была молодой и впечатлительной. Ее обидел его поступок, и сгоряча она пообещала отомстить. Вполне понятно. Я бы даже не удивилась, если бы она тогда примчалась в ЗАГС и попыталась испортить им свадьбу. Чего не сделаешь в порыве гнева! Но с тех пор прошло восемь лет! Неужели ты думаешь, что она решилась на убийство человека, который всего-навсего когда-то не пришел на свидание? Более того, заодно с ним она решила убить и другого человека, который вовсе перед ней не виноват – потому лишь, что он собирался сесть за руль той машины, в которой должен был быть и Кирсанов.

Сашка думает долго.

– Да, честно сказать, мотив неубедительный, – признает он. – И я бы очень хотел, чтобы ты оказалась права.

Вместо чая он наливает себя в чашку коньяк – намеренно или случайно, не знаю.

Три разговора

– Извини, дорогая, на сей раз ничего тебе рассказывать не стану, – голос майора полиции обманчиво мягок. – Как говорят в сериалах, – тайна следствия.

– А если по секрету? – уговариваю я. – Не для разглашения. Я, если хочешь знать, по ночам не сплю. Меня друг едва не назвал убийцей. Чего ты смеешься? Он со мной разговаривать не захотел! Даже выйти ко мне побоялся!

– Алиса, послушай совета – съезди куда-нибудь отдохнуть. Не хочу нагнетать обстановку, но есть все основания полагать, что гражданин Квасцов принял снотворное, сам того не зная. А значит, этому поспособствовал кто-то из тех, кто был в тот день на кафедре. И я не хочу, чтобы ты совала нос в это дело. Ты меня поняла?

Я не отвечаю на вопрос.

– А почему ты думаешь, что он не мог принять снотворное сам? Не как снотворное, конечно, а как успокоительное. Он нервничал перед конференцией, вот и переборщил.