Кадуцей. Избирая Смерть... (СИ)

Но Рыжая молчала до самого дома и лишь во время парковки, произнесла:

– Я пообещала папе, что поступлю в университет за границей. В обмен на некоторую помощь с документами, связанными с квартирой и ремонтом.

– И что? – Белла слегка пожала плечами, выражая недоумение.

– Что значит и что?! – негодующе вскинулась Рыжая, – Я же получаюсь предательницей или что-то в этом роде…

– С чего ты взяла? Ты что насовсем уезжаешь? Или перестанешь с нами общаться?

– Ну… нет, конечно.

– Тогда в чем твоя проблема? Или ты хочешь до конца своих дней сидеть в комнате и ждать непонятно чего? Вот ты мне сама скажи – будь тут Сергей, чтобы он тебе посоветовал?

– Ехать учиться… – буркнула она, после чего зажав нос двумя пальцами, прогнусавила менторским тоном, – способность познавать что-то новое и стремление к обретению знаний, это отличительная черта человека от животного. Так что Рыжик, не ной и дай книжку почитать, я мусор потом выброшу.

Девушки рассмеялись и, перешучиваясь между собой, неторопливо пошли домой. В это же время, огромный, чёрный, словно самая глубокая тьма кот, лениво облизываясь, провожал парочку мерцающим в наступающих сумерках взглядом жёлтых глаз. Возле двери подъезда, Белла, словно что-то почувствовав, бросила взгляд назад, за спину, но площадка перед домом была пуста…

Глава 11

Счастлив тот мужчина, что просыпаясь, слышит от женщины «с добрым утром».

Мой случай… ммм… немного отличался. Во-первых, своей громкостью – когда кажется, что даже стены вибрируют от звуковых волн, подобное сложно назвать приятным.

Второй момент был из разряда личности кричащего. Психопатка, расчленяющая человека на глазах толпы, вряд ли вызовет позитивный отклик в душе. Особенно, если её сопровождает слуга с начисто освежеванным лицом. А если учесть, что в последнюю встречу подобная тварь повела себя как домашняя кошка с мышью, мол, жрать я тебя не хочу, но поиграть не против, то становится понятной моя следующая реакция в виде резвой побудки и молниеносного процесса одевания. Серьезно, Алекса только глаза успела продрать и машинально прикрыться одеялом, а я уже был почти полностью одет.

– В монастыре есть убежище? – открывшая было рот девушка, машинально кивнула, но снова не успела задать хоть один вопрос как я, быстро её поцеловав, скороговоркой произнес, – спрячься там, быстро.

И не дожидаясь ответной реакции, выскочил за дверь, чуть не сшибая при этом мимо пробегающую женщину, что несмотря на всеобщую суматоху, нашла время быстро оглядеть меня и что главное, дверь дома из которого я вышел.

«Чёрт, теперь слухи поползут…» машинально подумал я, но моментально отвесил себе мысленную оплеуху – сейчас беспокоиться о каких-то там сплетнях было по меньшей мере глупо.

– Никт! Если заставишь ждать красивую девушку, я очень-очень-очень сильно разозлюсь! – вкрадчивым женским голосом, казалось, вещало само пространство вокруг монастыря.

«Вот дерьмо. Но как она нас нашла?! Мы же специально шли немного кружным путем, чтобы сбить со следа возможную слежку…» думал я, двумя прыжками взлетая на каменную стену монастыря, и аккуратно протискиваясь в сторону маячившей недалеко от надвратной башенки фигуры Раста.

Я не специалист в плане фортификаций да и голову даю на отсечение не был им до потери памяти, так как эта самая память никогда не реагировала на это произведение зодчества. Около трех метров в высоту и чуть больше полуметра в ширину, как я понимаю, большую часть своего времени служила лишь защитой от непогоды, характерной для высокогорной местности. В остальном же, стена как стена – при желании можно забраться и без дополнительных приспособлений.

Да и снаряжение стражников… Никакого кипящего масла, стрелометов и прочего. Право слово, я кроме глеф и копий, в руках стражников не видел никакого оружия, хотя Раст регулярно гонял местных вояк в плане обращения с ручным метательным оружием.

– Твои знакомые? – произнес Раст в своей обычной, немногословной манере с вечно скучающим выражением лица. А вот эмоции мастера-наставника Иера читались намного лучше. Здесь и злость, и беспокойство, и много чего ещё.

Проследив за его взглядом, я нахмурился. Дита, или как там её называла Мия, пришла не одна. Четыре фигуры замерли в метрах тридцати-сорока от врат монастыря, почти скрытые от глаз маревом сгустившегося воздуха.

Я вздохнул, и принялся рассказывать обстоятельства нашего «знакомства» с этой больной психопаткой. Я ведь по возвращении в монастырь так никому и не рассказал о произошедшем на площади, и сейчас испытывал некоторое угрызение совести.