Читаем Кадетский монастырь полностью

– Даже рад! Да, я рад! Я очень рад! Ведь у нас «борьба наша не с плотию и кровию, а с тьмою века – с духами злобы, живущими на земле». Мы ведем войну против тьмы веков и против духов злобы, а они гонят нас и убивают, как ранее гнали и убивали тех, которые были во всем нас лучше.

– Но за что? За что это гонят тех, кто не сделал никому зла? Это ужасно!

– Ничего, – отвечал, еще больше сияя, Коза, – напротив, это хорошо… это-то и хорошо, что их гонят напрасно: это их воспитывает, это их укрепляет… И неужто вы хотели бы, чтобы меня не так выгнали, как теперь выгоняют за бунт против тьмы века и духов злобы, а чтобы я сам сделал кому-нибудь зло?

– О нет!

– Ну, так что же!.. Значит, все как следует быть… Все прекрасно… Со временем… если вам откроется, в чем состоит жизнь, и вы захотите жить самым лучшим образом, то есть жить так, чтобы духи злобы вас гнали, – то вы тогда будете это понимать… Когда они гонят – это прекрасно, это радость… это счастье! Но… – Он взял нас за плечи и продолжал пониженным голосом: – Но когда они вас ласкают и хвалят… Вот тогда…

– Вы говорите что-то страшно…

– Да, это страшно. Тогда бойтесь, тогда осматривайтесь… ищите, чтобы спас вас Отец ваш Небесный.

– Отец Небесный! Но мы ведь не знаем… как это искать, что надо сделать…

– Что́ сделать?

– Чтобы Он нас спас.

– Ага! И я это тоже не знаю… и я это… даже не стою, а Он… – У Ивана Яковлевича в груди закипели слезы, и он стал говорить точно в экстазе: – Я бедный грешник, который вышел из ничтожества, я червяк, который выполз из грязи, а Отец держит меня на своих коленях; Он носит меня в своих объятиях, как сына, который не умеет ходить, и не бросает меня, не сердится, что я такой неумеха, и хотя я глуп, но Он мне внушает все, что человеку нужно, и я верю, что я у Него могу понять как раз столько, сколько мне нужно, и… вы тоже поймете… вам дух скажет… Тогда придет спасение, и вы не будете спрашивать: как оно пришло?.. И это все надо… тихо… Тсс! Бог идет в тишине… Still![62]

Коза вдруг поник головою, сжал на груди руки и стал читать по-немецки «Отче наш». Мы без его приглашения схватили с голов свои шапочки и с ним вместе молились. Он кончил молитву, положил нам на головы свои руки и с полными слез глазами закончил свою молитву по-русски.

– Наш Отец! – сказал он. – Благодарю Тебя, что Ты вновь дал мне радость быть изгнанным за исполнение святой воли Твоей. Укрепи сердца терпящих за послушание Твоей воле и просвети разумом и милосердием очи людей, нас гонящих. Не оставь также этих детей Твоих надолго в пустыне – дай им войти в разумение и вкусить то блаженство, какое я теперь по Твоей благости ощущаю в моем духе. Дай им понять, в чем есть Твоя воля! – И он еще раз обнял нас, поцеловал и пошел в город совершенно бесприютный и совершенно счастливый, а мы, у которых все было изобильно и готово, стояли на коленях на пыльной дорожке и, глядя вслед Козе, плакали.

Он будто метнул в нас что-то острое и вместе с тем радостное до восторга. Коза на нас что-то призвал, нас что-то обвеяло, мы хотели что-то понять, чтобы кончить мольбой о смягчении сердец, и вдруг оба вскочили, погнались за ним и закричали:

– Иван Яковлич!.. Иван Яковлич!..

Он остановился и обернулся, и показалось нам, будто он вдруг сделался какой-то другой – вырос как-то и рассветился. Вероятно, это происходило оттого, что он теперь стоял на холме и его освещало солнце. Но, однако, и голос у него тоже изменился. Он как-то будто лил слова по воздуху:

– Что вам еще? Что вам?

А мы не знали, что именно хотели ему сказать, и спросили:

– Увидим ли мы вас когда-нибудь?

Он ясно отвечал:

– Увидите.

– Когда же это будет?

Он глуше проговорил:

– Это случится… может быть… совсем неожиданно, а потом это опять не случится, и потом это опять иногда случится… *

Мы, казалось, бежали за ним, а между тем он один шел впереди, а мы все отставали и кричали:

– Где мы увидимся?

<p>Комментарии</p><p>Очарованный странник</p>

Впервые – в газете «Русский мир», 1873, 8 августа – 19 сентября под названием «Очарованный странник, его жизнь, опыты, мнения и приключения. Рассказ. Посвящается Сергею Егоровичу Кушелёву»[63].

С. 41. Валаа́м – один из островов северо-западной части Ладожского озера, где расположен основанный в XIV в. Валаамский Спасо-Преображенский мужской монастырь.

Коре́ла (Корельский городок) – древнерусский город и крепость на берегу Ладожского озера, ныне город При-озерск Ленинградской области.

Чухо́нцы – В России до 1917 г. название эстонцев и финнов, населявших окрестности Петербурга.

С. 43. Послу́шник – монастырский прислужник, готовящийся к пострижению в монахи и взявший на себя обет послушания.

Камила́вка – цилиндрический головной убор черного или фиолетового цвета у православного духовенства.

…в прекрасной картине Верещагина… – Речь идет о картине Василия Петровича Верещагина (1835–1909) «Илья Муромец на пиру у князя Владимира» (1872).

Перейти на страницу:

Все книги серии Школьная библиотека (Детская литература)

Возмездие
Возмездие

Музыка Блока, родившаяся на рубеже двух эпох, вобрала в себя и приятие страшного мира с его мученьями и гибелью, и зачарованность странным миром, «закутанным в цветной туман». С нею явились неизбывная отзывчивость и небывалая ответственность поэта, восприимчивость к мировой боли, предвосхищение катастрофы, предчувствие неизбежного возмездия. Александр Блок — откровение для многих читательских поколений.«Самое удобное измерять наш символизм градусами поэзии Блока. Это живая ртуть, у него и тепло и холодно, а там всегда жарко. Блок развивался нормально — из мальчика, начитавшегося Соловьева и Фета, он стал русским романтиком, умудренным германскими и английскими братьями, и, наконец, русским поэтом, который осуществил заветную мечту Пушкина — в просвещении стать с веком наравне.Блоком мы измеряли прошлое, как землемер разграфляет тонкой сеткой на участки необозримые поля. Через Блока мы видели и Пушкина, и Гете, и Боратынского, и Новалиса, но в новом порядке, ибо все они предстали нам как притоки несущейся вдаль русской поэзии, единой и не оскудевающей в вечном движении.»Осип Мандельштам

Александр Александрович Блок , Александр Блок

Кино / Проза / Русская классическая проза / Прочее / Современная проза

Похожие книги