Кадетки

— Мне нужно заварить чай, — нехотя приняла решение Бетрисса, когда они добрались до крыльца, — но позже, примерно через полчаса, мы можем встретиться в оранжерее.

— Буду ждать, — твердо заверил герцог, отрезая ее светлости все пути к отступлению, и бережно подхватил ее под локоток. — А помочь вам подняться по лестнице — мой долг.

— Да? — неожиданно весело фыркнула его жена, сразу припомнив предупреждение Фаньи о завтрашней тренировке. Выдернула руку, сунула вместо нее букет и, сжалившись, предложила: — Лучше несите это, чтобы я не надорвалась.

А сама легко пошла впереди, не желая смотреть на разочарованное лицо франта, в которого нежданно превратился бывший отшельник. И упорно отказываясь даже мысленно признавать себя чересчур строгой и неуступчивой. В конце концов, она же подписала обязательство не встречаться с ним три года, и никто пока этого правила не отменил. Вот вернется завтра разбойник, тогда и станет понятнее, остаются ли в силе старые порядки.

А чуть позже, заваривая для Тэри чай и искоса поглядывая на букет, который при расставании муж умудрился вручить ей так многозначительно, словно собрал собственноручно, Бетрисса перебрала в памяти весь их разговор и расстроилась.

Слишком уж легко ему удалось вырвать у нее согласие на свидание, не приложив к тому особых усилий и не мучаясь сочинением убедительной речи или сонета. И даже не затратив ни медяка или собственного труда на приготовление хотя бы простенького подношения.

И это значило только одно: за годы, проведенные в замке Ульгер, Бет совершенно отвыкла думать о себе как о достойной счастья и мужского внимания женщине и не изменила своего представления до сих пор. Хотя и видела по утрам в зеркале очень привлекательную молодую особу, да и заинтересованные взгляды придворных тоже не могла не замечать. Но не сочла их ни важными, ни нужными, по ставшей правилом привычке отложив устройство собственного счастья на неопределенный срок.

И если честно признаться самой себе, то и не хотелось ей пока ничего менять, хлопотно это и не так-то просто. Времени и сил, и обычных, и душевных, возьмет много, а доставит ли хоть какую-то радость — неизвестно. Зато непременно принесет заботы и тревоги, вот в этом можно не сомневаться.

А у нее сейчас тренировки и учеба, обязанности старшины и фрейлины, да еще и непременное переодевание не менее трех раз в день. Придворным дамам непозволительно приходить к завтраку и обеду в одном и том же платье. К тому же и девушки нуждаются в ее помощи и советах, и за Карлом нужно приглядеть, ее светлость маркиза Ольмия Дарве Ульгер сляжет, если с сыном случится беда.

Но самая ее главная забота — это Тэри, так неосмотрительно влюбившаяся в мужчину, с предельной откровенностью избегающего всяких намеков на флирт. Он никогда не позволяет кадеткам в отношении себя ни малейшей фамильярности, и сам не отпускает даже невинных шуток, не говоря уж о комплиментах. Самый верный признак осознанного нежелания разбойника заводить как серьезный роман, так и мимолетную интрижку. И значит, придется неусыпно следить за воспитанницей, помнит Бет, на какие поступки могут толкнуть девушку боль и отчаяние неразделенной любви.

Вот поэтому и не станет она ни о чем договариваться с этим как снег на голову свалившимся на нее мужем. Но на свидание пойдет — просто из вежливости. И сразу же скажет ему, чтобы не тратил зря на нее время и не надеялся ни на какие любезности. А лучше всего пусть возвращается в столицу и радуется жизни.

Бетрисса придвинула к постели Тэрлины маленький столик, поставила на него чайничек и чашку с чаем и поспешила в свои покои привести себя в порядок.

Переодеваться она не стала, многие мужчины считают простое желание женщины быть нарядной или опрятно одетой хитрой ловушкой, сооруженной с единственной целью — заполучить их в свои объятия. А некоторые очень внимательны к тому, как выглядит пришедшая на свидание женщина, и даже составили для себя целый справочник тайных намеков и знаков. И как Бет подозревает, ее муж как раз к таким и относится.

Поэтому старшина решительно смыла с лица и пудру, и помаду, приколола парик с самой простой прической и сняла все украшения, кроме скромного колечка. А затем набросила на плечи невзрачную темную накидку и отправилась на свидание с собственным мужем.

— Бет? — Сидевшая в общей гостиной Октябрина мрачно изучала огромную корзину роз, перевитую шелковыми лентами и серебряным шнуром.

— Муж желает поговорить, — не стала скрывать старшина. — Отказаться было неудобно.

— Если хочешь, я могу тебя позвать, — предложила герцогиня Сарнская, — но немного позднее… Мне намекнули, что скоро в мою честь прозвучит серенада.

— Лучше бы я послушала, как поет Мишеле, — вздохнула Бетрисса. — Все хвалят его голос. А звать меня не нужно, я там долго не задержусь. Не о чем мне с ним разговаривать, а утром на тренировку.

— Судьба зла, — безнадежно вздохнула Окти. — Лично я лучше послушала бы дядюшку, он всегда рассказывал очень интересные истории.

— Я бы поменялась, — усмехнулась Бетрисса, — но, боюсь, Мишеле никогда не простит мне этой шутки.