Кабус-намэ

Но ни с кем не ссорься, ибо ссориться — не дело для мужей, это дело для жен и детей[138]. Потому, если случайно поссоришься, не говори все, что знаешь и что можешь сказать. Ссорься настолько, чтобы еще оставалось место для примирения, и не пустословь и не становись сразу бесстыдным. И из обычаев низких людей самый плохой обычай — пустословие и бесстыдство и лучший обычай — скромность, ибо скромность — милость божия, ей ведь никто не завидует.

И на каждом слове не говори: „эй муж!“, ибо всякий, кто говорит „эй муж“ без основания, мужа лишает его мужественности.

Но пить вино и шутить и играть в любовь — это все дела для юношей. Если ты будешь соблюдать меру в делах, прекраснейшим образом это можно делать, так чтобы люди не очень корили[139]. Раз уже сказано несколько слов о питье вина, и шутках, и нарде, и шахматах, поневоле придется сказать несколько слов и о любви, и объяснении ее, и условиях ее и вспомоществование от аллаха.

Глава четырнадцатая О любовных делах и обычаях их [140]

Старайся, о сын, не влюбляться ни под старость, ни в юности. Но, если случится, сердцем к этому не привязывайся и не занимай сердце постоянно любовной игрой, ибо повиноваться страсти — не дело разумных. Любви, пока можешь, остерегайся, ибо влюбленность — дело, несущее беды, в особенности в старости и во время нищеты[141]. Ведь целый год блаженства свидания не стоит однодневного страдания разлуки, ведь влюбленность с начала до конца — страдания и муки сердца и бедствие, хотя это и сладостная боль. Если ты в разлуке, ты в страдании, а если ты с подругой, но возлюбленная твоя с норовом, из-за мук, [причиненных] ее кокетством и норовом, ты не заметишь и блаженства свидания. Если даже возлюбленная твоя будет подобна приближенному к богу ангелу, все же ты никогда не избавишься от попреков людских. Люди будут постоянно сплетничать про тебя и порицать твою возлюбленную, ибо таков уж обычай у людей.

Поэтому соблюдай себя и остерегайся влюбленности, ибо разумные люди могут остерегаться такого дела. Невозможно ведь, чтобы кто-нибудь влюбился в кого-либо с одного взгляда. Сначала глаз видит, потом сердце одобряет, когда сердце одобрит, природа к ней начинает склоняться и тогда уже требует свидания с ней. Если ты приложишь всю страсть к сердцу и подчинишь сердце страсти, то ты придумаешь, как еще раз повидать ее. Когда повидаешь вторично, [склонность] природы к ней удвоится и томление сердца станет более мощным и ты будешь искать третьей встречи. Когда третий раз повидаешь и она заговорит, скажет слово и услышишь ответ, тогда... осел убежал и веревку унес, пропала петля!

После этого, если и захочешь себя соблюсти, не сможешь, ибо это уже не в твоей власти. С каждым днем страдания любви все увеличиваются и тебе приходится подчиняться сердцу. Но если ты сбережешь себя с первой же встречи, когда сердце начнет требовать, будешь следить за сердцем, перестанешь поминать ее имя и займешься чем-нибудь, иным способом утолишь свою страсть и закроешь глаза от дальнейших встреч, то всех страданий будет на одну неделю, и больше она тебе даже не придет на память, ты скоро сможешь от нее освободиться.

Но, конечно, это дело не для всякого, тут нужно человека с совершенным разумом, он это сможет сделать. И если человек совершенен и разумен, то с ним ведь этого и вообще не случится, а если случайно внезапно и произойдет, то он разумом сможет отвратить это, ибо любовь — это болезнь. Как об этом говорит Мухаммед-и-Закарийа[142] в „Классификации болезней“, относительно болезни любви и лекарств от нее, как постоянный пост, переноска больших тяжестей, переходы на длинные расстояния, постоянная работа и развлечение и тому подобное.

Но если ты кого-нибудь любишь, так что от близости и свидания с ним ты чувствуешь покой, я это считаю дозволительным, ибо шейх Абу-Саид-и-Бу-л-Хейр[143] говорит, что для человека неизбежны четыре вещи: во-первых, кусок хлеба, во-вторых, рубище, в-третьих, развалина, в-четвертых, возлюбленный друг. И каждому это нужно по мере и степени его, дозволенным или недозволенным образом. Но дружба — одно, а влюбленность — другое, при влюбленности ни у кого не бывает счастливый минуты, хотя бы тот влюбленный и говорил стихи [вроде]:

Стихи:

Этот огонь любви твоей — сладость, о похитительница сердца,
Видала ли ты когда-либо сладостным жгучий огонь?

Знай, что в дружбе люди всегда счастливы, а в любви постоянно несчастны. Если ты захочешь в юности забавляться любовью у тебя все же будет извинение. Всякий, кто взглянет и заметит, извинит, скажет: молод-де. Старайся только не влюбиться под старость, ибо для старика никакого извинения нет. Если бы ты еще был из числа простых людей, то дело было бы легче, но если ты — царь, да и старик, берегись, не задумывай таких дел и явно сердцем ни к кому не привязывайся, ибо для старого царя играть в любовь — очень трудное дело.