Кабульский трафик

– И мы понимаем, почему они вставляют палки в колеса, – сказал директор ФСБ. – Суммарно доходы от глобального наркооборота перевалили за триллион долларов. Не менее шестидесяти процентов наркоденег прокручиваются через банки, хедж-фонды, разные оффшоры. В условиях кризиса и нехватки ликвидности деньги от наркотрафика во многом и закрыли дыры в балансах некоторых финансовых учреждений...

– Это уже само по себе серьезно, – сказал куратор. – Что предпримут те лица и структуры, которые зашли в Афганистан и раскрутили данный бизнес? Не столкнемся ли мы – пусть и напрямую, а опосредствованно, коль за сделкой будут стоять Фонд и отставные, а то и действующие сотрудники российских спецслужб – с жестким противодействием? Со стороны тех, кто хочет и дальше вести себя в этих угодьях, как единоличный хозяин?

Он посмотрел на первого заместителя главы военной разведки.

– Что скажете, генерал?

– В этой сделке, не напрямую, но опосредствованно, участвуют и американцы, и англичане. В лице ряда отставных сотрудников американских РУМО и ЦРУ, а также британской армии и разведки. Без участия «крыш», при соблюдении денежного интереса последних, столь крупная сделка не может состояться. Это надо четко понимать. И мы это понимаем.

– Ключевые фигуры со стороны «крышевателей» и кураторов?

– В нашем случае это бывший сотрудник РУМО, ныне работающий в известной нам фирме AGSM, Ричард Доккинз. Несколько дней назад с ним лично встречался Антонов, в Праге. Этот же деятель засветился в Париже, когда туда приезжали на переговоры таджико-афганцы...

– А кто со стороны британцев? Или, учитывая, что AGSM является «совместным предприятием», достаточно кураторства одного Доккинза?

– А вот тут есть интересный момент. Американцы и англичане, похоже, остро конкурируют за право контролировать трафик в стратегических узлах.

– Они во всех сферах остро конкурируют, – усмехнулся Куратор. – Заклятые друзья, иначе и не скажешь... Так что за «интересный момент»? Просветите.

– Третьего января Антонову прозвонил некий Рахимбаев...

– Это тот, которого убили несколько дней назад? Мне докладывали.

– Так точно, он самый. Он же встречался в компании с Фарходом Шерали с Антоновым в новогодний вечер в Париже.

– Так, так... продолжайте.

– Рахимбаев предложил Антонову встретиться еще раз, но не в Москве. Спросил, сможет ли тот прилететь в Стамбул. На один день, даже на несколько часов. Антонов согласился. И пятого числа днем он провел встречу в одном из стамбульских ресторанчиков с двумя людьми. С самим Рахимбаевым и его британским куратором.

– Это и был тот самый Майкл Сэконд? О котором вы докладывали на одном из совещаний?

– Так точно. Имя и фамилию можно взять в кавычки. Но это не важно. Главное другое: этот человек является в данный момент и по данному направлению представителем тех, кто – конкурируя с «заклятыми друзьями» – намерен участвовать в сделке. Засветился же он еще раньше – попал в поле зрения вначале в Киеве, а затем и в Ираке. По нему давал запрос и Козаков.

– Запрашивал информацию по Сэконду?

– Так точно. Это было в ноябре прошлого года, за несколько дней до того, как сам Козак неожиданно исчез...

Куратор некоторое время молчал, переваривая полученную от коллег информацию.

– О втором и последующем этапах мероприятия мы поговорим в другое время, – сказал он. – Вот еще какой у меня есть вопрос. – Он посмотрел на главу ФСКН. – Пять тонн героина – это сколько примерно доз?

– Из этого количества вещества получится до пятидесяти миллионов героиновых «чеков».

– Пятьдесят миллионов доз... – Куратор покачал головой. – Уже одно это говорит в пользу того, чтобы дать «добро» на сделку. Изымая из оборота такое существенное количество опасного вещества, мы спасем тысячи жизней... И не позволим кое-кому заработать. Не так ли?

– Да, конечно, это тоже имеет огромную важность. Наркодилеры не получат свою обычную «маржу»... Изымая «товар», купленный по эксклюзивной цене у кланов, вкладывая в эту сделку на первом этапе примерно шестьдесят миллионов долларов, мы фактически лишаем отечественную наркопреступность значительной части доходов.

Тем самым мы не даем заработать всем участникам этого преступного бизнеса – от мелких дилеров до коррумпированных сотрудников органов и наркобаронов – до четверти миллиарда долларов! Этих денег у них не будет.

– Цена на героин может повыситься?

– Если только незначительно. Потому что на рынке есть, к сожалению, или к счастью, масса других веществ и препаратов, которые способны, если героин будут продавать по высоким ценам, составить ему конкуренцию.

– Я уже спрашивал, но спрошу еще раз. Насколько быстро наркокартели способны восполнить ту партию, что будет выкуплена и изъята из оборота?

– Теоретически в течение одной недели. Но не так-то просто им будет ввезти в страну такое большое количество героина. К тому же, предполагается продолжить данную линию – вот эту комбинацию. Полностью мы поставки героина не перекроем, и никто ни в какой стране не сможет это сделать. Но уменьшить оборот, разрушить некоторые из уже сложившихся сетей и бизнесов – можем и должны.