Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Первый — скромный, — продолжала монолог «Кузнецова». — Есть несколько залов от трёх до пяти тысяч человек. С одной стороны вариант такого зала самое то — вас никто не знает, и вы вряд ли соберёте много зрителей. И тут начинаются нюансы. Цены на билеты будут не просто кусаться; для твоего зрителя будут запредельными. Он в основной массе народ совсем не богатый, а ты не настолько раскрученный, чтобы тратить несколько сот империалов на билет. Вряд ли мы наберём тысячу-полторы-две на партер с кусающимися билетами. Амфитеатр и балкон, где билеты по сто-сто пятьдесят — возможно, но полный зал точно не забьём.

— Логично, — не мог не согласиться я.

— Второй вариант. Концертный зал «Империал», самый большой зал планеты, у них через пару недель будет несколько окон. Вместимость — двенадцать-пятнадцать тысяч. Или Итальянский дворец, шесть-восемь тысяч, окон больше, но и аренда выше. Тут билеты будут скромнее стоить, но и народу нужно напихать по максимуму, ибо аренда сильно выше, чем в залах на полторы-три тысячи. Сможете ли вы собрать десять тысяч зрителей с ценой билета от тридцати до семидесяти империалов?

— Да если б я хоть примерно имел представление сколько чего мы сможем!.. — Хотелось заругаться, но Сильвия тут совершенно не при чём. Удружил император Октопус, что сказать. Отказаться не имею права, «слово пацана».

С другой стороны, мои парни чуть не плясали от радости, Феррейра для концерта продавят у цензуры столько песен, сколько мы скажем. И цензура не пикнет. Так что палка о двух концах. Но, блин, начинать мероприятие совершенно не зная, кого и сколько собирать? Как именно мы в городе котируемся?

— А третий вариант?

Сильвия замялась, но после на одном дыхании выпалила:

— Стадион Олимпик. Самый маленький в Альфе, но стадион. У них будет окно через восемь дней. Вместимость — сто двадцать тысяч. Если речь только о поле и ближайших трибунах, готовы сделать скидки, и вместимость упадёт до восьмидесяти. Ты соберёшь восемьдесят тысяч зрителей?

— ….мать! — Я не смог больше сдерживаться и заругался матом при сеньорите. — Сильви, ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда, Хуан. Это не формат Гаваны. Это «взрослый» концерт. Который стоит денег — аренда, охрана и обслуживание. Если ты не выйдешь зрительским сбором на точку безубыточности, то все заработанные тобой деньги отец отправит в фонд Сантана, а аренду заплатит из своего кармана. И вряд ли когда-нибудь подпустит меня к подобного рода проектам.

— Ну… Мне кажется у него несколько иная цель, — обтекаемо ответил я. — И ты также не горишь желанием сим вопросом заниматься.

— Хуан, благотворительность это ИНВЕСТИЦИИ! — отрезала она. — И они должны окупаться. Если не деньгами, так чем-то иным. И пока ты не можешь предоставить отцу то, что его удовлетворит, твой концерт должен быть по меньшей мере безубыточным. Кстати, насчёт меня ты не прав, это хороший опыт организационной работы, и мне бы хотелось сделать всё правильно.

«Сукин ты сын, Хуан. Если не хочешь трахать вместо Изабеллы меня, чтобы мой отец был доволен и «простил» убытки, принеси ему этим концертом деньги и репутацию! Деньги — концерт не бесплатный, минимум в ноль выйди, а репутация — перечисление в фонд Сантана. Иначе он на тебя обидится. Благородно помогал сукиному сыну, а тот не оценил и подставил!..»

М-м-м-мать! Я про себя грубо и нецензурно выругался. Мне с утра было не до этого, не до Феррейра и концерта, а зря. С Октавио Феррейра надо держать ухо востро. Если я выйду в ноль — ему будет на меня плевать, он ничего не потеряет, а что в фонд нечего перечислять — мои проблемы, я хлёст давал. Но если на ноль не выйду, и при этом не стану «дружить» Сильвию на постоянной основе… А я не буду — всё ещё думаю помириться с Бельчонком. Я морально готов к разрыву, но считаю, шанс помириться ещё есть…

Да уж, хоть вешайся.

— Кудряшка, как я понял, самым оптимальным решением стал бы мой отказ от участия во всей этой движухе. Дескать, я звездобол, ляпнул не подумав и выступать не буду. Так?

— Чисто финансово — так, — не стала юлить и срубила правду-матку она. — Но ты не можешь отказаться. Это честь кабальеро, тебя перестанут уважать.

Ох уж этот… Сеньор Феррейра! Ну зачем он влез?

— Зай, слушай, а если сделать солянку? Кажется, твой папуля на это и намекал, когда объявлял о решении поиграть в благотворительность. Дескать, не только мы, аристократия, и ОДИН из артистов уже есть. Значит, надо просто найти других. И раз так, думаю, двенадцатитысячный «Империал» или «Олимпик» подойдут. Всё сводится к тому, кому предложить выступать после «Крыльев».

— После? — ухмылка. — Ты даже не будешь настаивать на своём лидерстве и исключительности? Что ты главный? В смысле выступать последним?

— Сильви, золотце, уволь меня от лишних понтов. Поверь, у меня голова забита так, что мне вообще не до концертов. Действительно, честь кабальеро — обещал, только потому и разговариваю.

— Поняла, Хуан. — Задумчивая пауза. — Хорошо, я поищу, кого ещё можно пригласить на благотворительный вечер.

— Ну и славненько! — Я мысленно потёр руки и рассоединился.