Кабахи

Обезумев от страха, ничего не видя перед собой, жеребец понесся прямо на трибуны:

В передних рядах зрители повскакали с мест, с перекошенными от страха лицами ринулись на сидевших сзади.

Поднялась толкотня, люди хватались друг за друга, бесцеремонно перешагивали через скамьи и через плечи сидевших ниже; послышались визг и брань.

Где-то в средних рядах закричала женщина.

Несколько смельчаков выскочили на поле и, подхватив валявшегося на земле наездника, бегом унесли его.

Шавлего, прорвавшись сквозь плотную людскую толщу, в два прыжка очутился возле лошади и схватил ее под уздцы могучей рукой.

Жеребец рванулся и потащил его за собой. Но не успели люди сообразить, что случилось, как Шавлего очутился на спине у буланого, и тот с быстротой ветра помчался по полю. Всадник пригнулся к золотистой гриве, протянул вперед длинную руку, схватил коня за храп и зажал ему ноздри. Конь задохнулся, дернул мордой вбок, но всадник рванул ее к себе, едва не свернув животному шею.

Волчком закружился обезумевший жеребец.

А всадник, перегнувшись в седле, подобрал поводья и пустил коня вскачь.

Буланый домчался до края стадиона, там, круто остановленный железной рукой наездника, взвился на дыбы, сел на задние ноги и повернул назад. Вихрем пролетел он все поле в обратном направлении, а всадник по пути на полном скаку свесился с седла и поднял оброненные его предшественником лук и две стрелы. Доскакав до противоположного края стадиона, он снова повернул жеребца и понесся к столбу. Попробовав лук и убедившись, что он цел и тетива нисколько не ослабла, Шавлего вложил стрелу и пустил ее в цель.

Стрела со свистом прорезала воздух и пролетела сквозь ручку серебряного кувшина.

Зрители, притихшие было, словно воробьи при виде пролетевшего ястреба, разразились громкими криками и аплодисментами:

— Вот это молодец!

— Бьет без промаха!

— Давай, давай! Кто сказал, что Арсена нет в живых?

Снова гремел и сотрясался стадион.

А джигит уже опять поворачивал коня в дальнем конце поля и вкладывал в лук последнюю стрелу.

Снова пронесся буланый жеребец мимо столба, снова запела натянутая и спущенная тетива.

Стрела, посланная сильной рукой, ударилась в цель, и серебряный кувшин полетел кувырком вниз.

Восторженное «Ух!» вырвалось из семи тысяч глоток.

Всадник распрямился в седле, вздернул коню уздечкой голову вверх и повел его неторопливой рысью к площадке для борьбы. Здесь он спешился и привязал буланого к гимнастическому шесту.

Лоснилась влажная шерсть на трепещущих мышцах укрощенного, оробелого, усталого жеребца.

А наездник прошел сквозь ряды обступивших поле зрителей, добрался до ворот стадиона и положил руку на плечо беспокойно переминавшемуся с ноги на ногу парню.

— Ну, а теперь поехали, Лексо, — хоть немного, а потешил я душу.

— Да, поедем, а то попадет мне за опоздание. Дядя Нико строго-настрого наказал, как только вернусь с грузом, тотчас явиться в контору. Завтра выходим в поле, на жатву, и он ни минуты не дает машине простаивать.

— Ничего, если будут ругать, ты все вали на меня. Дескать, встретил Шавлего на станции, взял с собой, а он, как услышал про кабахи и джигитовку, силком заставил свернуть с дороги и заехать в Телави, на стадион.

У ворот стадиона Шавлего не вытерпел и обернулся, чтобы поглядеть напоследок на игрища.

По площадке носились хевсуры в песочно-серых латах, с круглыми щитами на локтях — наскакивали друг на друга, били по островерхим шишакам сверкающими «франгули». У каждого на острие шлема было насажено по яблоку. По правилам состязания, надо было изрубить яблоко на шишаке противника и сохранить целым свое. Тот, кому это удавалось, и объявлялся победителем в фехтовании.

Звенели щиты.

Взвизгивала сталь шишаков под ударами «франгули».

Сверкали молнии клинков над шлемами.

Шавлего с минуту не мог оторвать взгляд от этого зрелища, но потом вспомнил о сброшенном лошадью наезднике и поспешно прошел в ворота.

— Где же ребята, Лексо?

— Дата здесь, а Шота поехал в больницу с сыном Тоникэ, Coco.

— A Coco откуда тут взялся? И чего ему понадобилось в больнице?

— Да ведь этот парень, что слетел с лошади, был Coco.

— Что слетел с лошади? Так это нашего Coco сбросила лошадь?

— Ну да. Вот его и забрали в больницу, а Шота поехал с ним.

— Бедняга… Повредил себе что-нибудь?

— Не знаю… Стонал громко, когда увозили.

— Значит, лошадь была нашего колхоза?

— Ну да. Молодая, едва объезженная. Недавно с горных пастбищ пригнали.

— Хороший конек.

— Поехали. Дата устроится в кузове, на трубах. И вещи туда положим, а то в кабине они будут тебя стеснять. Ну-ка, Дата, положи чемоданы так, чтобы они не запачкались… — Лексо завел мотор, машина тронулась и покатилась по спуску. — А где кувшин? Что ж его не взял? Кабахи-то ведь ты выиграл!

— Кувшин, наверно, получит Coco. Я принял участие в соревновании случайно, вне конкурса.

— Однако вещей у тебя немало. Надолго приехал?

— Надолго. Хочу поработать здесь над диссертацией.

— Давненько тебя не было видно.

— Никак не удавалось приехать. Не вырвешься — дела по горло. А ты как, не собираешься продолжать ученье?