Вдруг она умолкла и обернулась: под деревьями показался паланкин. Четверо рослых фарги легко несли его, жирная Акотолп ковыляла следом. Поставив паланкин на землю, фарги отступили назад. Раскрыв от усердия рот, Акотолп заторопилась вперед и склонилась над лежавшей в нем иилане.
— Тебе не следует двигаться, говори мало, — опасность еще не миновала, — проговорила Акотолп.
Вейнте жестом выразила согласие и повернулась к Сталлан.
Эйстаа сильно исхудала, под кожей проступали кости. Рана, оставленная копьем, зажила, на боку белел вздутый шрам, но внутренние повреждения были серьезными. Когда Вейнте доставили к Акотолп, она несколько дней провела в забытьи, все потребности ее при этом свелись к минимуму. Акотолп залечила раны, остановила заражение, перелила кровь, сделала все возможное, чтобы эйстаа не умерла. Смерть была близка, и только колоссальные медицинские познания Акотолп да железная воля и крепкое здоровье позволили Вейнте выкарабкаться. Сейчас за нее распоряжалась Этдиирг, она выполняла обязанности эйстаа во время долгой болезни Вейнте. Но выздоровление началось, а потому Вейнте заговорила как эйстаа.
— Рассказывай, что случилось! — приказала она.
Сталлан повиновалась. Ничего не упуская, выбирая слова и следя за эмоциями, она поведала обо всем: о походе, высадке, побоище и бегстве в Алпеасак. Закончила она теми же словами, что уже говорила Этдиирг:
— Моя вина. Я умру, если ты прикажешь.
Вейнте взмахнула рукой так резко, что, тревожно зашипев, Акотолп подалась вперед.
— Твоя вина или нет, ты нужна нам, Сталлан. Живи. Отомстишь по крайней мере. Будешь моей правой рукой. Ты убьешь того, кто это сделал. Это мог совершить только он.
— Эйстаа права. На снимках с раптора мы видели только одну стаю устузоу. И все казалось совершенно обычным. Но это было не так. Кто-то из них знал о рапторе, он и направлял ночное нападение устузоу. Этот устузоу знал, что мы заночуем на берегу перед атакой. Это он!
— Керрик!
В словах и жестах было столько гнева, что Акотолп запротестовала:
— Эйстаа, ты рискуешь жизнью. Тебе нельзя еще так говорить. Ты еще не оправилась для таких сильных эмоций.
Откинувшись на мягкие подушки, Вейнте сделала знак согласия и, вздохнув, продолжала:
— Теперь надо подумать. В следующий раз напасть на устузоу мы должны совершенно иначе. Теперь информация об устузоу уменьшилась: снимки раптора показывают нам лишь половину жизни устузоу. Дневную половину. Но они могут передвигаться под покровом ночи. — Она обернулась к Акотолп. — Ты все знаешь. Ночью можно делать снимки?
Поглаживая толстый живот, Акотолп задумалась.
— Это возможно. Некоторые птицы летают и ночью. Можно попробовать.
— Немедленно приступай. Второй вопрос: можно ли поподробнее разглядеть снимки раптора?
— Смысл твоего вопроса не дошел до меня, эйстаа.
— Слушай же. Если нападение готовил устузоу Керрик, он должен быть в этой стае. Он может оказаться на одном из снимков. Можем ли мы разглядеть его?
— Теперь понятно. Снимки можно увеличить. Детали станут во много раз больше.
— Ты слышала, Этдиирг? Проследи, чтобы все было сделано!
Этдиирг жестом показала, что поняла, и помчалась выполнять распоряжение. Вейнте вновь повернулась к Сталлан.
— Теперь мы будем нападать на них иначе. Следует подумать, как охранять лагерь ночью. Это серьезный вопрос. Подобное не должно повториться.
— Для этого потребуется больше фарги, — заметила Сталлан.
— Считай, что эта проблема уже решена. Пока тебя не было, мы получили великолепную весть. Все приготовления завершены. Инегбан придет в Алпеасак в конце лета. Два города станут одним, единым и могущественным.
— Чтобы стереть устузоу с лица земли, потребуются все наши силы.
Акотолп и Сталлан радостно зажестикулировали, выражая согласие, им вторила Вейнте. Если бы все это случилось до ранения, радость ее была бы много меньше. Тогда ею владело только одно желание — править в Алпеасаке. Ненависть к Малсас' родилась потому, что в случае слияния городов эйстаа Инегбана станет эйстаа Алпеасака.
Теперь же она ждала прибытия Малсас'. Удар копья, обрекший ее на муки, изменил совершенно все. Едва к ней вернулось сознание, она вспомнила, что случилось. Удар устузоу, того самого устузоу, которому она спасла жизнь, а потом воспитала и позволила сидеть подле себя и исполнять ее приказания. И за все он отплатил ударом копья. Такую неблагодарность, такую жестокость нельзя оставлять безнаказанными. Воспоминания о Керрике только укрепили ее в намерении стереть с лица земли эту заразу, этих устузоу. И все иилане согласятся с нею, когда узнают об участи посланных на север фарги. Когда Инегбан придет в Алпеасак, все иилане поймут, что новая жизнь будет не такой, как прежде, мирным жительницам тихого и спокойного города придется ко многому привыкать. Когда все узнают, что будущему иилане, самому их существованию угрожают какие-то устузоу, поддержка будет единодушной.
И тогда вся мощь, весь разум и знания, вся энергия Инегбана объединятся в едином устремлении. Смерть устузоу! Стереть даже их следы с лица земли! Объявить священный поход против устузоу!