К востоку от Эдема

– Послушай, как поступают в подобных случаях. Ты придумываешь вопрос, ответ на который знает только твой брат, и я посылаю телеграфисту в Валдосте и вопрос, и ответ. Телеграфист задаст парню вопрос, и если тот не ответит, денег ему не дадут.

– Хитро придумано, ничего не скажешь. Пойду сочиню вопрос потруднее.

– Лучше неси сто долларов, пока старина Бинс не закрыл телеграф.

Чарльз пришел в восторг от предложенной телеграфистом игры и вскоре вернулся, сжимая в кулаке деньги.

– Придумал вопрос, – радостно доложил он.

– Надеюсь, это не второе имя вашей матушки. Многие таких вещей не помнят.

– Ничего похожего. Слушай и записывай: «Что ты подарил отцу в день рождения, перед тем как ушел в армию?»

– Хороший вопрос, но уж больно длинный. А нельзя его сократить до десяти слов?

– Давай пиши, не тебе платить! А теперь ответ: щенка.

– Да уж, поди догадайся! – восхитился Карлтон. – Ну да ладно, платить и правда не мне.

– Вот будет потеха, если Адам забыл, – усмехнулся Чарльз. – Тогда ему вовек не добраться до дома.

3

От городка до фермы Адам добирался пешком. Его рубашка потемнела от грязи, а остальная ворованная одежда выглядела помятой и замызганной, так как целую неделю он спал не раздеваясь. Остановившись между домом и амбаром, Адам прислушался, и в следующее мгновение из нового сарая для хранения табака послышались удары молотка.

– Эй, Чарльз! – позвал Адам.

Удары прекратились, наступила тишина, и Адаму показалось, что брат наблюдает за ним сквозь щели в стене. Но Чарльз уже вышел из сарая и спешил ему навстречу. Братья пожали друг другу руки.

– Ну, как ты?

– Прекрасно, – ответил Адам.

– Господи, а какой тощий!

– Да, и к тому же постарел.

Чарльз осмотрел брата с ног до головы:

– Не похоже, что ты преуспел в жизни.

– Ты прав.

– А где твой чемодан?

– Нет никакого чемодана.

– Господи, где же тебя носило столько времени?!

– Да так, где придется.

– Неужели бродяжничал?

– Случалось.

Прошло столько лет, лицо Чарльза избороздили морщины, а темные глаза покраснели, но Адам по старой памяти мгновенно понял, что брат, помимо заданного вопроса, думает о чем-то еще.

– Почему ты не ехал домой?

– Пристрастился к бродячей жизни и никак не мог остановиться. Она засасывает, как трясина. Какой у тебя страшный шрам на лице.

– Я о нем писал. С каждым днем становится все безобразнее. Почему не писал? Есть хочешь?

Чарльз то засовывал руки в карманы, то снова вынимал и начинал теребить подбородок и почесывать голову.

– Может, еще и пройдет. Я как-то встретил человека, бармена, так у него отметина с рождения. Похожа формой на кошку. Его так и прозвали Котом.

– Проголодался? – снова спросил Чарльз.

– Да, очень.

– Собираешься остаться здесь?

– Наверное. Может, зайдем в дом?

– Да-да, конечно, – эхом откликнулся Чарльз. – Отец умер.

– Знаю.

– Откуда, черт возьми, тебе это известно?

– Начальник станции сказал. Когда он умер?

– Около месяца назад.

– Что случилось?

– Воспаление легких.

– Где похоронили, здесь?

– Нет, в Вашингтоне. Я получил письмо и газеты. Его везли на лафете, а сверху накрыли флагом. На похоронах присутствовал вице-президент, а президент прислал венок. В газетах все написано, и фотографии есть. Я покажу. Все сохранил.

Адам внимательно изучал лицо брата, пока тот не выдержал и отвернулся.

– На что-то сердишься? – поинтересовался Адам.

– С какой стати мне сердиться?

– Мне показалось…

– Да не с чего мне сердиться. Пошли, покормлю тебя.

– Хорошо. Долго он болел?

– Нет, это была скоротечная пневмония, и он буквально сгорел.

Чарльз явно о чем-то умалчивал. Ему очень хотелось поделиться, но он не знал, как начать, и говорил о разной ерунде. Адам ничего не отвечал. Наверное, лучше всего сейчас помолчать и дать Чарльзу возможность походить вокруг да около, а уж потом он выложит свою тайну.

– Я не очень-то верю в послания с того света, – признался Чарльз. – Хотя как знать? Некоторые люди утверждают, что им были знамения. Взять хотя бы Сару Уитберн. Старуха клянется, что получала оттуда весточки. Даже не знаешь, что и думать. А у тебя никаких знамений не было? Да что ты все молчишь, будто язык проглотил?

– Просто думаю, – откликнулся Адам.

И он действительно думал и удивлялся своим мыслям. «Надо же, я больше не боюсь брата! Раньше боялся до смерти, а вот теперь – нет. А почему? Может, все дело в армии? Или каторге? Или сыграла роль смерть отца? Да, все может быть, но я не понимаю причины». Адам перестал испытывать страх перед Чарльзом, зная, что может говорить свободно, не задумываясь над каждым словом и не опасаясь нажить неприятности, как бывало раньше. Прекрасное чувство, как будто он умер, а потом воскрес из мертвых.

Братья зашли на кухню, которую Адам помнил с детства, но теперь она казалась другой, меньше размером и более убогой.

– Послушай, Чарльз, – обратился Адам к брату, стараясь придать голосу веселость, – по-моему, тебе не терпится что-то рассказать, но почему-то ты все ходишь кругами, как терьер вокруг норы. Давай выкладывай все как на духу, и дело с концом.