К третьему полюсу

11 мая было решено вернуться в базовый лагерь. Двое носильщиков умерли, многие из оставшихся в живых серьезно пострадали — обморожения, переломы ног, воспаление легких и т.п. Первая атака была, таким образом, отбита Эверестом еще на подходах к Северному седлу. Налаженная с несказанным трудом организация важного предприятия потерпела крах.

На войне существует прекрасная формулировка: «настроение войск заслуживает хорошей оценки», но каждый понимает, что она иногда лишь скрывает истинное положение вещей. Настроение носильщиков тоже оставляло желать лучшего. Чтобы подбодрить их, настоятель Ронгбукского монастыря, пользовавшийся большим уважением и считавшийся во всей стране святым, торжественно их благословил. Барометр настроения пошел вверх, погода как будто тоже установилась, и Нортон готовился к новому штурму.

К 19 мая лагери 1, 2 и 3 были вновь заселены и началась борьба за Северное седло. Подходы к этой ключевой позиции оказались гораздо более трудными, чем в 1921 г., — открылась огромная ледниковая трещина километровой длины, пересекавшая склон. Чтобы перебраться через эту трещину, приходилось сперва спускаться на ее дно, а затем по ледяному камину подниматься к ее верхнему краю. На этом неприятном маете были навешены сперва веревки, а затем даже веревочная лестница.

20 мая Мэллори и Нортон впервые в этом году достигли места бывшего лагеря 5 — узкой ледниковой террасы под Северным седлом. На следующий день еще трое сагибов с 12 носильщиками направились к лагерю 4, чтобы доставить туда все необходимое. Это удалось сделать, но 22 мая снова начался сильный снегопад. Он был принят за начало муссона и заставил всех отправиться в обратный путь. При этом четверо носильщиков по недоразумению остались в лагере 4.

Спасательные работы по спуску этой группы проводились с большим риском — лавиноопасность была велика. Лагери 3 и 4 были эвакуированы; вереница выбывших из строя, главным образом из-за мороза, снова потянулась к долине, в базовый лагерь.

Постепенно стало выясняться, что оружие было сложено слишком рано — непогода не имела ничего общего с началом муссона. К концу мая, когда, наконец, установилась хорошая порода, силы экспедиции были уже значительно ослаблены.

Снова были заняты лагери 3 и 4, В лагере на Северном седле находились Н.Э. Оделл и Э. Эрвайн [14]— вспомогательная и резервная группы. Первая штурмовая группа в составе Мэллори и Джоффри Брюса в сопровождении 8 носильщиков 1 июня намеревалась установить лагерь 5 (7710 м). Но только четыре носильщика выдержали этот подъем, остальные на высоте 7600 м сложили свои грузы и уселись на снег. Брюс и прославившийся впоследствии шерп Лобзанг за два приема перетащили в лагерь 5 оставленные носильщиками вещи. Эта нагрузка оказалась чрезмерной для англичанина, не привыкшего к переноске тяжестей на больших высотах.

Предполагалось, что на следующий день метров на 500 выше будет организован лагерь 6. Однако выяснилось, что шерпы, за исключением одного, не в состоянии идти дальше; Брюс также не мог продолжать подъем. Поэтому 2 июня вся группа спустилась к Северному седлу, встретив на пути поднимающуюся группу Нортона — Сомервелла, направляющуюся в лагерь 5. В середине дня эта вторая штурмовая группа с четырьмя шерпами достигла лагеря 5.

3 июня был создан лагерь 6. Нортон, свободно говоривший по-непальски и хорошо понимавший образ мыслей «тигров», добился от троих из них согласия еще на один переход вверх. Правда, носильщики взяли только по 9 кг груза. Была хорошая погода, ветер стал слабее, чем в предыдущие дни. К середине дня они подошли к высшей точке, достигнутой Нортоном, Мэллори и Сомервеллом в 1922 г., — 8225 м. К 13.30 силы одного из шерпов стали заметно иссякать. Небольшое углубление в скалах, открытое с севера, было наиболее пригодным местом для лагеря. Шерпы расчистили углубление и выстроили обычную в таких случаях защитную стену (на всем протяжении северного гребня Эвереста нет ни одной ровной площадки, на которой без таких «строительных работ» хватило бы места для установки палатки длиной в 2 м). Затем шерпы спустились на Северное седло, Нортон и Сомервелл остались одни.

Высота лагеря 6 1924 г. была определена в 8145 м. Здесь легко заметить небольшое противоречие: или лагерь б был расположен выше 3225 м или, что более вероятно, наибольшая высота, достигнутая под северо-восточным плечом в 1922 г., составляла в действительности всего 8125 м. Во всяком случае, лагерь 6 был самым высоким биваком, где когда-либо ночевали люди. Многие «знатоки» до этого считали невозможным ночевку на такой высоте. Тем более интересна для нас заметка в дневнике Нортона: «лучшая ночь после выхода из лагеря 1!».