К тебе через туманы

– Про Селестину слышала, – я вновь кивнула, – пойдем, поднимешь ей настроение, а то она там извелась вся. Знал бы я, что за тварь в доме живет, сам придушил бы.

Братья! На всех одна реакция. Все-таки похожи они очень. Не внешностью, а характером. Сильные и жесткие, даже жестокие.

Селестина лежала на кровати бледная и осунувшаяся. Рядом в ее ногах расположился и гер Обертон, злой и нервный. Оба молчали. И вообще в комнате была какая-то гнетущая обстановка.

– А чего все такие хмурые? – зашла я издалека. – Это чтобы Селестине боль было легче переносить? Вы ей дополнительные душевные муки устраиваете, чтобы о физической боли забыла? – конечно, так острить, как у Селестины, у меня не получалось, но хоть так. А то, что он сидит с кислой миной, как на панихиде. Нет бы улыбался, да ободрял ее.

– А я у него еще и в случившемся виновной осталась, – зло процедила подруга.

– Ну, по-хорошему, виноват Итан, он мне обещал где-то недели три назад, что Гласа уедет, а сам не сдержал обещание, – спихнула я все стрелки на своего мужчину, он большой и сильный, ему ничего не будет.

– Вот и я просила убрать ее подальше, когда она мне пакости говорить начала. А они заладили в два голоса, Обертон да Вульфрик, что Гласа их любимая вся из себя расчудесная. Прямо светлая душа, а я, видите ли, ревную. Ты представляешь! Он на ее сторону встал. А теперь я виновата, потому что умалчивала о ее гадостях.

– У меня та же история, Селестина, – гаденько пожаловалась я, поглядывая на мужчин, – попросила ее убрать, так столько выслушала об этой светлой женщине. И чем она их всех взяла-то, а.

– А не знаю, Ниори, – подхватила посыл Селестина, – словно она им всем и разом постель согревала.

– Хватит! – взревел Обертон. – Мы уже поняли, что виноваты, а теперь довольно.

Э, вон оно как его пробрало. А нечего было нас не слушать и за чужую женщину горой становится. Вот убрали бы они вовремя свою Гласу распрекрасную, так и не случилось бы ничего. И сама женщина жива бы осталась. Только вот что-то мне говорило о том, что с такой черной злобой и завистью в сердце, какая лилась из Гласы, так просто бы она не успокоилась и не уехала. Все равно все бы это трагедией обернулось. И возможно небольшой раной в плече Селестина или я бы не отделались. Так что гневный выпад Обертона на меня никак не подействовал.

– Да виноваты, – подтвердила я его слова. – Да, вы с Итаном виноваты, потому как поставили ее выше нас с Селестиной. Потому, что ей поверили, а не нам. Потому как мы, по вашему мнению, наговаривали на нее, она у вас правая была, а мы лгали. Вы виноваты и только вы.

Обертон хотел мне что-то ответить, даже рот открыл, а потом как-то разом сдулся и притих.

– А что вы думали, гер Обертон? – продолжила я добивать мужчину. – Что мы сейчас слезно станем тут убиваться по вашей Гласе, после того, как она мне рассказывала про любовные похождения ее и Итана. О том, как она детей моих растить будет, после того, как Итан меня выкинет из дома, использовав как пригодную утробу. Я не представляю, какую грязь она на Селестину лила. Гласа зашла в хозяйскую комнату, принялась резать мою одежду, веря, что ей за это ничего не будет. Что, как только я пожалуюсь, то Итан или любой из вас скажет, что Гласа не могла, потому как она исключительная женщина нереальной доброты. А вещи я сама все попортила, чтобы ее бедную со свету изжить. И ведь так бы и случилось, ей все сходило с рук.

– Не сошло бы! – гневный голос Итана за спиной оказался для меня неожиданностью.

– Я так не думаю, – сдавать позиции даже перед ним я не желала, мало ли их тут в округе несостоявшихся вартес таких.

– А я сказал, что она была бы наказана. И хватит об этом.

Внутри все клокотало и хотелось сказать ему что-нибудь грубое. И слова уже были готовы сорваться с языка, но тут моя рука коснулась кармана, в котором лежало мое сокровище – ракушки. И вспомнилось, как Итан собирал их для меня, опуская руки в ледяную воду. А ведь он вардиган и такое ему совсем не по статусу. Я остыла мгновенно, улеглась злость, остался только легкий осадок досады на то, что не смогла добиться того, чтобы Гласа уехала раньше. Ведь где-то и мы с Селестиной виноваты, мы позволили этой женщине нас обыграть. Вздохнув, я обернулась и просто шагнула к нему в объятья.

– Да чего уже спорить, ее уже нет. Я думаю, что вы сделаете все, чтобы другие не появились, – примирительно шепнула ему, правда так чтобы и другие услышали и приняли к сведенью.

Немного поболтав с Селестиной и заметив, как ее клонит в сон, я вытащила из комнаты за руку Итана, а вместе с ним прихватила за вторую руку и Сая, оставляя подругу наедине с Обертоном. Пусть там мирятся без нас. Нам же с Итаном еще предстояло перебираться в один из пяти гостевых домов, стоящих чуть в стороне. Собрав некоторые вещи, которые пригодятся первое время, мы двинулись в наше новое временное жилье.