К северу от первой парты

Светская традиция предполагает, что в ночь перед отъездом, учителя спешно учатся смотреть на мир сквозь пальцы, махать на все рукой и пожимать плечами. Потому что, как ни крути, а дети будут выпивать. И пусть лучше это будет приобретенное учителем человеческое шампанское, чем сомнительная сельская водка, которую они обязательно, коли не взять процесс в свои руки. И пусть делают это школьники культурно, все вместе, под приглядом бдительного учительского ока. Всяко лучше, чем бегать потом ночью по лесам и долам, в поисках того куста под которым вырубилась, скажем, якобы «непьющая» Алена.

Наконец, грамотно организованная вечеринка поможет сохранить добрые отношения с монастырем. А то пустишь дело на самотек, и вот уже под мраморным светом луны, начитавшиеся Булгакова десятиклассницы рассекают нагишом. Прямо по мужскому монастырю.

Были прецеденты. Одного служителя Божьего даже из монастыря изгнали. По случайному совпадению, именно в такую вот светлую ночью он решил отлучиться из родной обители, дабы смиренным словом наставить на путь истинный парочку юных сердец. И так увлекся, что не смог скрыть свою несогласованную с руководством отлучку.

Короче, «последний костер» – тот единственный, почти официальный раз в году, когда учителя и ученики выпивают вместе.

Десятый класс практику принимал смиренно. За все время, не было практически никаких неприятностей, все происходило чинно и мирно. Благодать!

Однако, свои неписанные права ребята знали. И последней ночи ждали с всевозрастающим нетерпением. Особенно Сашенька и Машенька, у которых посреди всей этой духовности случилась Любовь! Ну или почти случилась. До ее торжества оставался один крохотный алкогольный шаг, сделать который на всеобщем мероприятии «последнего костра» было проблематично.

И влюбленные решились стартовать пораньше. Еще днем они пропали с педагогических радаров, чтобы уединиться в кустах с бокалом, раздобытого Сашенькой самогона. (Самогона того была жалкая пластиковая бутылка 0,25. Продавец еле тару нашел, – в селе такими объемами не торгуют.)

Но вот беда. Консуммировать Любовь не удалось. Машенька, хорошистка и умница, к самогону была еще морально не готова. Иными словами, девочку развезло до вертолетиков. И бомбило ее, и штормило ее. Сашенька, хорошист и романтик, оказался покрепче, но тоже было далек от предельной твердости в ногах.

И вот в таком состоянии их вынесло не туда. Влюбленные неосторожно попали в зону видимости Зинаиды Гранитовны, руководившей практикой.

Гранитовна была педагогом прогрессивным. Она понимала, что просто наорать на детей будет недостаточно. То есть, наорать-то она наорала. Но этого было мало. Влюбленные должны были осознать, сколь низко они пали, сколь сильно оскорбили вселенскую добродетель. Они должны были намертво выучить урок.

А ведь следует заметить, что в юности Гранитовна была не только старостой класса, но и руководила кружком самодеятельности. И тут-то ее творческий потенциал и нашел возможность реализоваться.

Она собрала класс и выстроила его в две шеренги, друг напротив друга, образовав тем самым живой коридор. Шпицрутенов под рукой не нашлось, но и так вышло внушительно. В конце шеренги была поставлена большая бадья с холодной колодезной водой. По замыслу педагога кающиеся влюбленные должны были пройти путь позора, после чего склонить колени, и на глазах одноклассников униженно умываться холодной водой, приводя, таким манером свои тела и души в чувство.

Машенька, которую, тем временем, от воцарившегося летнего зноя развезло еще больше, окончательно потеряла способность стоять на ногах. Сашенька пронес ее мимо строя на руках. А потом нежно гладил по голове, и помогал умываться. Чем черт не шутит, возможно, и впрямь – Любовь.

ЗЫ. Остальные учителя с авторитетом Гранитовны спорить не могли или не захотели. Лишь один из новеньких, на момент казни куда-то по недосмотру отлучился и все сие поучительное представление пропустил. Но ничего, к нему Гранитовна еще присмотрится.

Преступление и наказание

В пятницу вечером вьюноша посмотрел на часы, печально вздохнул и под осуждающий свист компании направился домой. Компании-то что, ей на следующий день предстоял блаженный день субботний, с его безлимитным сном, поздним завтраком и творческим ничегонеделанием. А вот молодому историку предстояло тащиться на работу, разумеется – к первому уроку. О небеса, покарайте тех, кто выпивает на глазах человека, обреченного на шестидневную рабочую неделю!

Вьюноша еще раз оглядел стратегические запасы алкоголя, запасенного компанией на вечер, тяжело вздохнул и пошел прочь. У него было нехорошее предчувствие – это раз, и уверенность в том, что работать с детьми с похмелья нельзя – это два.

Как говорится, расскажи небесам о своих намерениях, – подбрось им повод поржать. Молодой историк сделал все правильно. Не учел он только одного – змий никогда не дремлет. На этот раз змий прикинулся добрым приятелем Юрой, который, вроде как из чувства солидарности, тоже решил досрочно покинуть вечеринку.