К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Мировая печать активно писала об участии правительства КНДР в производстве и торговле наркотиками. Однако в 2005–2007 годах ситуация резко изменилась, и – что характерно – это изменение не привлекло особого внимания мировой печати. Дело в том, что в те годы в Северной Корее прошла массовая ликвидация опиумных плантаций. Я неоднократно слышал от своих знакомых о том, как на плантации мака, располагавшиеся недалеко от их деревень и городков, в 2005–2007 годах неожиданно пришли бульдозеры (или просто отряды солдат с лопатами) и полностью, в самом буквальном смысле слова, перекопали эти поля с их опасным урожаем. С этого момента сколь-либо активное участие северокорейского государства в торговле наркотиками прекратилось – обстоятельство, которое признается и в соответствующих официальных документах госдепартамента США (правда, мировая печать об этом пишет очень мало, если пишет вообще). Однако свертывание секретных государственных программ совпало с появлением наркотиков на внутреннем рынке. Нельзя сказать, что до этого наркотики в самой Северной Корее были совершенно неизвестны. Как уже говорилось, в северных районах страны чуть ли ни с начала XX века в небольших количествах выращивался опиумный мак, который потом использовался для производства опиума и препаратов на его основе. Парадоксальным образом в этих районах Северной Кореи с давнего времени опиум и опиумные препараты воспринимались как средства народной медицины: считалось, что опиум помогает при болезнях желудка и хронической головной боли.

Однако главная проблема была связана с выходом на внутренний рынок метамфетамина. Свертывание государственной программы производства наркотиков на экспорт привело к тому, что значительная часть персонала, ранее в ней занятого, оказалась без работы, и довольно быстро химики и прочие технические специалисты стали заниматься производством наркотиков для нужд частного сектора. Среди важнейших центров подпольного производства метамфетамина можно упомянуть Хамхын и Санвон. В обоих этих городах метамфетамин раньше производили официально в крупных масштабах.

Большую роль в распространении наркотиков в Корее в 2005–2006 годах сыграли контрабандисты, которые довольно быстро наладили связи между северокорейскими производителями и китайской организованной преступностью. В силу довольно высокой коррумпированности северокорейского полицейского аппарата и относительной малонаселенности приграничных территорий спрятать лабораторию по производству метамфетамина в Северной Корее существенно легче, чем в Китае. Тем более что северокорейские власти с самого начала относились к проблеме наркотиков куда спокойнее, чем китайские. Поэтому китайские преступные группы зачастую стали отправлять в Северную Корею на переработку необходимое сырье, а потом получать оттуда готовые наркотические препараты. Надо сказать, что подобная международная «кооперация» вызвала немалое беспокойство у китайской стороны. Хотя по политическим соображениям китайские СМИ не очень охотно пишут о проблеме северокорейских наркотиков в Китае, тема эта все-таки время от времени всплывает и в китайской печати.

Хотя значительная доля произведенных в Северной Корее наркотиков уходила на экспорт в Китай, некоторая их часть оставалась в стране, и примерно с 2005–2006 годов все большее число северокорейцев стало регулярно употреблять метамфетамин. Это вещество в Северной Корее называют «льдом», используя для этого иногда корейский («орым»), а иногда китайский («пинду») термин. При этом на первых порах метамфетамин был роскошью: его употребляли представители местной элиты. Только после 2008 года наркотики стали распространяться и среди более широких слоев населения. Метамфетамин многими по-прежнему воспринимается как мощное тонизирующее средство и даже как лекарственный препарат, у которого, впрочем, есть некие дополнительные эффекты. До сих пор в северных провинциях дозу метамфетамина могут подарить человеку на день рождения – никто не видит в этом ничего зазорного.

Около 2010 года власти осознали масштаб проблемы и развернули пропаганду, направленную на искоренение наркотиков. Однако отношение к пойманным с поличным производителям наркотиков и поныне остается достаточно нейтральным – по крайней мере, по суровым северокорейским меркам. Результатом стала метамфетаминовая эпидемия, которая в последние 15 лет охватила северные провинции страны. Как свидетельствуют иногда попадающиеся в пхеньянских вузах плакаты о вреде наркотиков, в какой-то степени она добралась и до столицы. Правда, после 2015 года количество сообщений о наркотиках снизилось, а вот сообщений о суровых наказаниях, которые постигают наркоторговцев, наоборот, стало больше. Что же, может быть, и в этой области новому северокорейскому руководству удается добиться успехов.

Дурная привычка северян