К себе

Тогда пришло осознание того, что мне действительно было необходимо. Не неисчислимые богатства или слава, не обратная первому жизнь с девяти до шести, не вся мелочность развитого мира, сконцентрированного на производстве услуг друг для друга, а, по сути, сосредоточенного только на себе – мне нужно что-то более ощутимое, настоящее, высокое, как небо над горой Нонтин, которой не важно, какова военная обстановка в Сирии, и социальная – в Африке.

Я понял, что, возможно, у моей жизни появляется смысл.

Прочитав все, что смог прочесть, я открыл вкладку брони авиабилетов.

«Откуда : Санрайз

Куда: Лхаса Гонггар

Когда: 04 мая 2018

Найти обратный прямой билет на 05 мая 2018?»

«Надеюсь, что нет», –подумал я про себя.

Лететь мне предстояло четырнадцать часов. Когда я закрыл ноутбук и протер глаза, за окном уже занимался рассвет; у меня оставалось восемь часов до вылета.

Решив, что выспаться успею в самолёте, я стал думать, что буду делать по приезде. Куда я подамся? Где остановлюсь? Чем вообще буду заниматься? Складно написать в интернете мог кто угодно. Основное количество потока приезжих составляли туристы, у которых денег хватило на восемь дней и семь ночей. У меня средств к существованию было достаточно на первое время, но наниматься на службу, как я делал это в Милуоки, я определённо не собирался.

Сидя на краю кровати и сжав кисти между колен, я чувствовал себя одним. Не одиноким, но единым. Я был человечески слаб, но был силен в каком-то другом измерении, не нынешнем, где существует газета, номер в пару метров, города Санрайз и Милуоки, Соединенные Штаты Америки, – в другом, что посылает мне горящий рассвет и величайшее, ранее не виденное мной небо.

Я открыл ноутбук.

«Тибетские монахи ученики»

***

В час дня я вылетел из Санрайза. Мне было совершенно не грустно, не одиноко, но, признаться, немного страшно. Тем не менее тревога эта была по-особенному животрепещуща, радостна, как в детстве перед днём рождения, когда предвкушаешь, что тебе подарят.

Я не знал языка, религии и людей. Я снова чувствовал, как в душу затрагивалось рациональное.

Дом.

Это слово эхом раздалось по всему телу.

Как моя мать? Что она думает сейчас? Где она? Сошла с ума, узнав, что я провалился сквозь землю на ровном месте? Ничем и никем не привязывал меня к себе Милуоки, кроме нее.

Возлагая все надежды на то, что Билл все же ослушался меня и хоть как-то объяснил матери мое исчезновение, я дал себе клятву, что обязательно свяжусь с ней по приезде.

Открыв глаза, я увидел в иллюминаторе те самые пуховые облака, которые смотрели на меня со страницы газеты; мы пролетали сквозь них – протяни я руку, и, кажется, погружусь в это невесомое облако с головой, растворюсь в нем.

Я перевернулся на своем месте, потянулся и только в этот момент заметил, что рядом со мной кто-то сидит. Это оказалась девушка лет двадцати трех с длинными и густыми, вьющимися волосами. На откидном столике перед ней стоял ноутбук, к которому были подключены наушники. Она не отрываясь и не моргая смотрела в экран – видно, работала. Я легонько коснулся ее плеча – она не отреагировала. На второй раз девушка вздрогнула и, рывком сняв наушники, обернулась ко мне. Я попросил разрешения пройти, а когда вернулся, то увидел, что она сложила все свои вещи и читала уже какую-то книгу. Когда я сел на свое место, то заметил, что она искоса посматривает на меня. Через пять минут мы были почти давние знакомцы.