К решающим битвам

Да иначе-то и быть не могло. Взгляните на директиву от 10 марта 1943 г., подписанную заместителем наркома обороны Щаденко: «В местностях, освобожденных от немецких захватчиков, выявляются бывшие военнослужащие, которые в свое время без сопротивления сдались в плен или дезертировали из Красной Армии и остались на жительство на территории, временно оккупированной немцами или, оказавшись окруженными в месте своего жительства, остались дома, не стремясь выходить с частями Красной Армии. Таких лиц после быстрой проверки направлять в штрафные части… В спецлагеря направлять только лиц, на которых имеются серьезные данные для подозрений в антисоветской деятельности». То обстоятельство, что в этой директиве фигурируют штрафные части, не должно пугать. Во-первых, потому что уровень боевых потерь в них в целом не очень-то отличался от уровня потерь в обычных фронтовых частях, а, во-вторых, через два месяца «штрафники» возвращались в обычные части.

Кстати говоря, дотошный историк И. Пыхалов проанализировал эту ситуацию отдельно для офицеров и отдельно для рядового и сержантского состава. В итоге получилось следующее. Из числа рядовых и сержантов направлены в воинские части — 79 %, в штурмовые батальоны — 0,86 %, в промышленность — 11,90 %, арестовано — 3,98 %. Для офицеров соответственно 60,38 %, 36,09 %, 0,06 % и 2,87 %.

Итоговый вывод таков. Свыше 95 % (то есть 19 из 20) бывших военнопленных из числа рядового и сержантского состава благополучно проходили проверку. Хуже ситуация с офицерами, но это должно быть понятно, потому как с офицеров и спрос больше.

Следует также отметить, что с ноября 1944 г. ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря.

Всего же по итогам войны ситуация такова — свыше 90 % освобождённых из плена советских военнослужащих, успешно пройдя необходимую проверку, возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Количество арестованных было около 4 % и примерно столько же направленных в штрафбаты.

Кроме того, следует указать, что в связи с окончанием войны количество спецконтингента в упомянутых лагерях НКВД резко возросло, превысив 1,8 млн. человек. Удивительного в этом ничего нет. Всех репатриированных в СССР военнопленных — бывших военнослужащих Красной Армии также проверяли. Так вот, из 1,8 млн. человек, оказавшихся в этих лагерях, 1 млн человек успешно прошли проверку и были откомандированы для дальнейшего прохождения службы в Красную Армию. Между прочим, это уже 55,5 %. К ним следует добавить 600 тыс. человек, которые также прошли проверку и были направлены в принудительном порядке в составе батальонов для работы в промышленности. Кто-то же должен был восстанавливать разрушенное хозяйство (см. нижеприведенную выписку из постановления ГКО). То есть в итоге получается, что 88,88 % численности оказавшегося в спецлагерях НКВД для проверки контингента спокойно или относительно спокойно прошли проверку! В лагеря же было отправлено только 339 тыс. человек, из них 233,4 тыс. человек — бывшие военнослужащие. То есть 18,83 % от общего числа лиц, направленных в лагеря для проверки.

Наконец, о следующем. Миф о лютости сталинских властей к бывшим военнопленным был развеян задолго до его возникновения по инициативе Хрущева и Жукова — ещё 7 июля 1945 г. Именно эта дата стоит на злоумышленно не упоминаемом всеми так называемыми демократическими историками Указе Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией», согласно которому были помилованы даже те лица, деяния которых подпадали под статьи Уголовного кодекса. То есть те, кто сдавался в плен без серьезных на то оснований[60]!