К развалинам Чевенгура

Чтобы попасть в Азию, недостаточно доехать до Первоуральска и вовремя вспомнить, что именно здесь, по Уралу, и рассекается символической границей наш двоякодышащий континент. Ничего подобного. Географически Азия залегает то дальше, то ближе (тут, вероятно, более точной межой служит Волга), но главное, что эта граница проходит в сознании. Причем по-разному в сознании каждого из нас, живущих в единственной стране, в которой Европа и Азия не просто формально объединены, но и буквально сошлись в каждом городе, на одной улице, часто – попросту в одной квартире. При таком раскладе нам нужно чутче ощущать свое «азийство» и не бояться его.

Признаюсь, понадобилась действительно серьезная разборка с сознанием, чтобы как праздник принять 840-летие со дня рождения Чингисхана и объявление его «человеком тысячелетия», чему неустанно радуются братские бурятский и тувинский народы. Проще было по-школьному считать родоначальника «Золотой династии» Чингизидов просто жестоким завоевателем, а все хлопоты и чествования по этому поводу – обычной политикой, направленной на то, чтобы показать кукиш Москве и Пекину.

В Абакане я познакомился с Чингисом Доржиевичем Гомбоиным – членом-корреспондентом Международной академии информатизации – и так узнал о «Тайной истории монголов», которая на протяжении почти восьми веков передавалась только из уст в уста от отца к сыну, так что русские исследователи только в ХХ веке узнали о ней! Но еще более поразительны были рассказы про Обо Чингисхана и Их Хориг – «Великий запрет», который он наложил на землю своих предков, запретив на ней строительство городов, любые виды хозяйственной деятельности и даже столь любимую им облавную охоту, необходимую для воспитания настоящего воина! Эту часть мира вместе со священной горой Хамар Дабан великий хан пожелал сделать зоной спокойствия и гармонии: сюда он удалился, раненный в ногу под китайским городом Датун, здесь возвестил великий мир, который был нарушен только семь веков спустя, в годы Гражданской войны. Не поразительно ли?

«Тайная история монголов», собственно, была написана через 13 лет после смерти Чингисхана, в 1240 году, и представляет собою рассказ о том, откуда произошел хан Чингис и, соответственно, все монголы, собранные его дланью в единый народ; каждый, кто прочитает ее в существующем русском переводе, сейчас не увидит в ней ничего более тайного, чем намек на то, что великий хан велел похоронить себя на дне реки. Чингисхан застал «долины царей» в Хакасии и в Туве уже разграбленными. Он видел, в какое ничтожество обращается былое величие. Возможно, он знал об обычае готов хоронить своих вождей на дне реки. Во всяком случае, на земле ни одна могила ханов «Золотой династии» не найдена, включая могилу последнего из великих – хана Кублая, хотя в Монголии туристу покажут, возможно, не одну «могилу Чингисхана». Легенда гласит, что Чингисхан был похоронен на дне в устье Онона, для чего русло реки пришлось изменить при помощи плотины. В гробу из горного хрусталя завоеватель был опущен в могилу и… воды реки, впервые омывшие его младенцем, вновь сомкнулись над ним… Зона «Великого запрета» окружала священную гору Хамар Дабан (ныне находящуюся в Бурятии), на южном склоне которой еще в незапамятные времена был сложен массивными глыбами камня курган, совершать обряды возле которого имели право лишь самые сильные шаманы и, в особых случаях, представители царской крови. Далее она простиралась долиной Селенги и, по-видимому, включала в себя священное озеро Байкал, в старину называемое Ариг-Ус – чистая вода. Любопытно, что нарушение «Запрета» (начало интенсивной хозяйственной деятельности, земледелия и т.д.), а также раскрытие сведений, содержащихся в тайных устных преданиях, произошло именно в ХХ веке – то есть тогда, когда, согласно самой «Тайной истории монголов», сила запретов начнет ослабевать…

Часть этих сведений Чингис Доржиевич узнал от отца, тот, в свою очередь, от деда. Дед моего собеседника был степным аристократом, зайсаном читинской степной думы, великолепно владел старомонгольским (необходимым для чтения книг), тибетским и русским языком, необходимым для виртуозного канцелярского письма.

– А тибетский? – удивился я. – Зачем он?

– То есть как зачем? – в свою очередь удивился Чингис Доржиевич. – Это же язык нашей религии, это как латынь на Западе…

Ну конечно, как я мог забыть?! Буддийский храм, ламаизм… Все это там, в Москве, я знал же теоретически. А после разговора с Чингисом Гомбоиным параллельное духовное пространство открылось мне как несомненная реальность. Так мы, выходит, приблизились к отрогам Шамбалы? Или Тибета, во всяком случае? Ну конечно… Позади – Саяны, впереди – монгольский Алтай, котловина Тарима и – «крыша мира»…

Сегодня монгольские «челноки» с товарами имеют право ездить беспаспортно через таможню Паган-Олгой только до Эрзина, первого большого поселка на дороге в Кызыл. Здесь они снимают самые темные комнаты в бедных домах тувинцев и торгуют на рынке скудным, дешевым китайским товаром.