К разговору о Трое (СИ)

Цокало Ярослав Анатольевич К разговору о Трое

К разговору о Трое

Краткое предисловие: Рукопись была обнаружена в 2018 году в подвалах разрушенной "хрущевки". Учитывая, что здание возвели еще в середине прошлого столетия, а в списке жильцов числился как минимум один видный научный деятель, не исключено, что текст имеет серьезную историческую ценность. Рекомендуется к прочтению специалистам и школьникам, хотя бы немного знакомым с древнегреческой мифологией.

I

- Гракакас?

- Я!

- Задентор?

- Я!

- Маврадаки?

- Я!

- Штопоропулос?

- Я!

- Расчет окончен. Вольно! Можете встать с корточек. Отряхнуть щиты! Меня зовут Клоний, я ваш старший инструктор по боевой подготовке. Начиная с этого момента, вы будете говорить только тогда, когда к вам обращаются. Ты меня понял, рядовой? Почему не отвечаешь?

- Великодушно простите, достопочтимый Клоний, но вы обратились ко мне: рядовой, тогда как меня зовут Маврадаки.

- Остряк, значит. Афинянин? Наверняка, афинянин. Трудно тебе придется в армии, афинянин. Здесь таких шутников не любят. Мы уже девять лет воюем с Троей, потеряли уйму ребят. И знаешь, кто в каждом сражении погибал в первую очередь? Правильно, Маврадаки, афиняне. Столичные снобы, вышколенные в философских диспутах и утонченных застольях, но совершенно неподготовленные к суровому мужскому бою. Так вот, мой ненадолго приобретенный афинский друг...

- Еще раз прошу великодушно меня извинить, многомудрый Клоний, но я вовсе не афинянин. Я из Родоса.

- Так ты деревенщина, не умеющая дослушать командира! Я почему-то сразу так и подумал. Знаешь, кто раздражает меня в этой жизни больше, чем столичные снобы, Маврадаки? Правильно, тупые землепашцы, не отличающие арфу от амфоры! Тебе понятно это, ты, тупое производное жопы родосского колосса? Можешь не отвечать. Значит так, девчонки. Если вы переживете курс ахейского бойца, если сумеете выйти из моей учебки, сохранив все конечности, умение членораздельно говорить и природный цвет волос, то превратитесь в настоящие машины смерти. Вы не будете хотеть в этой жизни ничего, кроме убивать! Тогда я искренне скажу вам: "Здорово, братцы"! Но до того момента - вы никто! Вы - глина в моих геройских руках, из которой я вылеплю либо качественные кувшины с крепчайшим боевым вином, либо ночные горшки, в которых может содержаться только, сами знаете что. А знаете, что я делаю с ночными горшками, когда они мне на хрен не сдались? Я разбиваю их вдребезги! Я строг, но я справедлив. У меня здесь нет расовой дискриминации: мне одинаково насрать на то, хитрожопый афинянин ты или тупорылый родоссец, жадный торгаш микенец или одноклеточный спартанец.

- Это чего ты там, беотиец вонючий, про спартанцев вякаешь?

- Здравия желаю, Менелай Атреевич! Равняйсь!

- Вольно. Эх, Клоний, Клоний. Лихой ты вояка, а от национальных предрассудков никак избавиться не можешь. Гляди, если узнаю, что ты моих земляков гнобишь - переведу в санитары к Махаону. Ты меня знаешь.

- Что вы, Менелей Атреевич, просто учу молодежь уму-разуму. Вот, поглядите, наши новобранцы. Орлы! Внешне, правда, пока неказисты, но это ничего. Подкормим, натренируем. Моя система подготовки, которую вы, Менелай Атреевич, сами неоднократно хвалили, осечек не дает.

- Система-то хорошая, только почему у тебя на выходе треть воинов теряется?

- Естественный отбор. Как говорил, учитель моего прадеда, кентавр Суворый: тяжело в учении, но в бою намного хуже. Там потери могут и ста процентов достигать.

- Хватит, опять завел волынку про этого своего Суворого. Ты мне лучше скажи, спартанцы у тебя тут присутствуют?

- Я пока еще только знакомлюсь с личным составом, но сейчас выясним. Эй, троечники, среди вас спартанцы есть?

- Так точно, командир Клоний, я коренной спартанец, - браво отозвался из строя некрасивый по древнегреческим меркам юноша среднего роста и сложения.

- Имя?

- Онезимос!

- Оник, ты? - внезапно воскликнул Менелай, близоруко всматриваясь в строй.

- Так точно, Менелай Атреевич, я! Вам привет от Гермионы Менелаевны.

- Как ты здесь оказался? Ты ж еще малой совсем.

- Никак нет! Во время поездки отметили на корабле мою двадцатую луну.

- Да иди ты! Тебе же сколько было? Десять, двенадцать? Мы здесь девять лет сидим... К двенадцати прибавить девять, это получится... Десять плюс девять, два в уме... Или нет, два по десять, один в уме... Да, где-то так и получается. Ты гляди, как время летит. А Гермионе, значит... Было ей тогда девять или десять, а, может, восемь... Прибавить девять... Девять плюс девять - это, будем считать, десять плюс девять минус один... Или нет, проще так, две десятки минус две единицы... Да, взрослая уже девка совсем. К ней там никто еще не сватается?

- Не могу знать, Менелай Атреевич, я ведь с царевнами запросто не общаюсь! Просто подумал, что вам будет приятно от дочери привет получить.