К. Р.

«Этому переводу К. Р. посвятил много лет и много труда. Можно сказать, что перевод — лучший из тех, которые существуют у нас. Если он не всегда совершенен по стиху, то, во всяком случае, по точности, по соблюдению подлинника, что по особенностям английского стихосложения очень трудно, это перевод, представляющий громадные достоинства. Правда, есть один перевод, который мог бы стать еще выше, но это не перевод, это переделка, очень талантливая, в которой много произвольного, а именно — „Гамлет“ в переводе, или переделке, Полевого. Чтобы охарактеризовать эту переделку, достаточно сказать следующее: все мы знаем чудесное и глубокое выражение — „человек он был!“, но этого у Шекспира нет, это ему Полевой приписал, а у Шекспира Гамлет говорит: „во всем, во всем король был человек совершенный“».

(А. Ф. Кони «Слово о К. Р.», 1915).

Так современники оценивали достоинства перевода К. Р. в смысле точности, верности, любви к своему делу. Перевод сопровождается обширными комментариями: подробное исследование источников самой трагедии, исследование изданий и оценки их, описания актерской игры, примечания филологические, исторические, из области ботаники, психиатрии и юридические — причем тут сказалось широкое и благородное отношение Великого князя к труду тех, кто ему помогал. Великий князь в отдельном томе поместил примечания с указанием, что они принадлежат не ему…

При подготовке перевода к изданию Константин Константинович решил посвятить свой труд покойному Императору Александру III и посвящение оформить в стихах. Он долго бился над сонетом. Когда закончил, показал Леониду Майкову и его жене, у «которой ум и тонкий вкус, и она знаток в твореньях самых строгих муз». Ответ был благожелательный с одним-единственным замечанием. «Вот теперь не стыдно этот сонет посвятить Саше и предварить им перевод „Гамлета“», — записал в дневнике Великий князь.

Ты повелел, чтоб «Гамлет» несравненный
На речи русской вновь увидел свет;
Но перевод, Тобою вдохновенный,
Созрел — увы! — когда тебя уж нет.
С Тобою мы разлучены могилой,
Но верится: и в небе будет мило,
Что на земле свершилося в любви.
Любовь твое исполнила веленье…
Прими ж, о Царь, поэта посвященье
И труд его с небес благослови!

Стихи следовало показать и ныне царствующему Николаю II. 12 июня 1899 года Константин Константинович получил ответ: «Милый мой Костя, с умилением прочел я Твое трогательное посвящение памяти моего дорогого Отца. Разумеется, напечатай его во главе твоего издания».

Конечно же К. Р. хотелось увидеть «Гамлета» в собственном переводе на сцене. А быть может, и самому сыграть Датского принца. Мысли о «Гамлете» не давали спокойно жить. Пошел смотреть Муне-Сюлли[53] в этой роли. Не понравилось — искажен перевод, какие-то вставки во французском роде, Офелия кричит, сам Муне слишком стар для Гамлета и тоже кричит. Но кое-что можно было, пожалуй, взять на заметку.