К. Р.

«Я встретил со стороны Александра Александровича Пушкина самый радушный прием и полное содействие. Библиотека поэта оказалась в очень плачевном состоянии: многие книги были попорчены сыростью и мышами, многие были помяты и растрепаны. Их спешно разобрали… уложили в 35 ящиков и отправили до станции Бронницы на подводах, а затем — по железной дороге. В Петербурге книги временно сложили в одной из комнат славянского отделения Библиотеки Академии наук, где их начали постепенно описывать. Таким образом, библиотека Пушкина, свыше 60 лет странствовавшая с места на место и подвергавшаяся всевозможным случайностям, снова, хотя, конечно, и не в полном виде, вернулась в Петербург — на этот раз уж навсегда.

В библиотеке поэта 3560 томов. Названий же меньше — 1522, ведь есть названия, состоящие из ряда томов. Больше половины книг — на 16 иностранных языках: Пушкин знал французский, итальянский, испанский, латинский, греческий и несколько славянских языков. Длительное постраничное обследование было вознаграждено: обнаружены бесценные записи поэта на полях и вложенных записках.

Самая древняя книга — „Божественная комедия“ Данте, 1596 года; одна из уникальных— „Путешествие из Петербурга в Москву“ Радищева с пушкинской надписью: „Экземпляр, бывший в тайной канцелярии. Заплачено двести рублей“».

Уникальную библиотеку, однако, предстояло еще купить. Внук поэта был согласен на продажу, боялся, «чтобы она не перешла в частные руки». Просил он за всё собрание 18 тысяч рублей. Великий князь успешно провел переговоры с правительством, деньги были выделены. Эта библиотека, ставшая собственностью Академии наук, легла в основу будущего Пушкинского Дома. Потом вышел первый том Полного академического собрания сочинений Пушкина, было приобретено в казну имение Пушкиных — Михайловское, отреставрирована и взята под охрану могила поэта в Святогорском монастыре.

* * *

Юбилейные торжества шествовали по всей России. В Петербурге в Казанском соборе в честь поэта состоялось богослужение, торжественное и благолепное. Между литургией и панихидой Владыка говорил о Пушкине как о христианине.

«С утра до вечера дождь, к ночи буря. До 10-ти я уже был в Соборе; митрополит облачался, в большом храме почти пусто, из знатных никого. Попозже стали съезжаться: гр. И. И. Толстой, Зверев, Майков, Милица и Стана со своими свитами, внук поэта, гвардейский стрелок поручик Пушкин. Владыко произнес Слово; может быть, его осудят, но, по-моему, он не мог говорить иначе: нельзя обелять того, что черно, оставаясь верным правде. Он указал на пререкаемость имени Пушкина, на резкую двойственность его натуры, его нехристианское и христианское. Последнее восторжествовало», — записал в дневник К. Р.

Большой зал Петербургской консерватории, где 26 мая 1899 года под председательством президента проходило торжественное собрание, посвященное юбилею Пушкина, с трудом вмещал всех пришедших: Великие князья и княгини, сановники, министры, дамы, люди разных сословий, военные, учащиеся. Среди цветов, освещенный ярким электрическим лучом, возвышался бюст Пушкина, перед ним — оркестр, музыканты облачены в красные мундиры. Константин Константинович держал речь, закончив ее такими словами: «Если по лицу нашего обширного Отечества повсеместно празднуют сотую годовщину рождения этого певца из певцов, то где, как не в столице, которую воспел он в дивных стихах, и кому, как не Академии, коей он был лучшим украшением, восторженно воскликнуть: да живет вовеки в русских сердцах имя Пушкина — любовь, гордость и слава России!»

В заключение была исполнена кантата на слова К. Р. В этот счастливейший миг его жизни Великий князь опустил голову, чтобы никто не видел его слез.