К. Р.

Это было похоже на какое-то предзнаменование. Но так же, как никто не считал тогда строки «Колыбельной песни», посвященной отцом Иоанчику, пророческими, так и в падении свечей никто ничего плохого не усмотрел.

Теперь лишь понятно, что смерть уже сторожила Иоанна у алапаевской шахты.

ЧАСТЬ V

АФРИКАНСКОЕ СОЛНЦЕ

Все случившееся на свадьбе сына не прошло даром, и Константин Константинович чувствовал себя плохо. Недуг (почечные боли) все чаще заставлял его оставаться в постели. «Но, отмучившись», – как он говорил, – садился за стол. Главной была работа над драмой «Царь Иудейский». Весь 1911 год она не отпускала его от себя. Даже в церкви, вслушиваясь в знакомые слова молитв, он вдруг «терял время и место действия», уносился мыслями к рукописи, что-то в уме зачеркивал, что-то исправлял. Из-за плохого самочувствия пришлось лишать себя праздников, музыкальных и театральных удовольствий. В этот год отмечалось столетие Императорского Александровского лицея, [76] Государь побывал в нем, обошел все классы, и Олег смог ему вручить изданные им рукописи Пушкина. Константин Константинович хвалил Олега, но ругал Гавриила, который отличился не лучшим образом – вступил без ведома родителей в яхт-клуб – по мнению Константина Константиновича, рассадник интриг и сплетен. Но Лиза неожиданно поддержала сына, желая прежде всего успокоить мужа:

– Гавриил совершеннолетний, и если он вступил в яхт-клуб, то это его личное дело.

Отец совсем простил сына, когда Гавриил привез ему записку от Дагмары. Мария Федоровна была в Мариинском театре, по словам сына, прекрасно выглядела в вечернем черном платье с большим бриллиантом в волосах. Увидев Гавриила, тут же в аванложе написала записку для Константина Константиновича:

...

«Дорогой Костя!

Мне все хотелось самой приехать, так как очень хочется видеть тебя; я всегда думаю о тебе и рада, что ты, наконец, чувствуешь себя лучше.

Это ужасно, как ты должен был мучиться, бедняга. Может быть, смогу приехать на этой неделе – мне так хочется увидеть вас обоих.

Твой сын Гавриил принесет тебе эти строки, написанные в театре.

Целую тебя и Елизавету. Господь да благословит тебя.

Твоя любящая Минни».

Однако он продолжал болеть, и потому не был ни на Бородинских торжествах, куда приезжал Государь, ни на праздновании совершеннолетия своего любимого сына Олега. И хотя в его кабинете скопились книги, которые он просил прислать для работы: о Гёте, Шиллере, сочинения о городе Владимире – святом князе Андрее Боголюбском, об истории России XII века – «я задумал писать новую драму и нужно подготовиться чтением», – пришлось все же ему по требованию врачей ехать в Египет.

Перед отъездом Великий князь попросил управляющего его двором в должности гофмейстера Роберта Юльевича Минкельде передать в министерство двора «бумагу касательно завещания и переговорить с юрисконсультом Лебедевым для выработки текста завещания, который не допускал бы возражений».

По всевозможным документам легко восстановить жизнь Великого князя в Египте, но это будет всего лишь пересказ, где даже точки и запятые привнесут другую интонацию и иные акценты. В письмах же самого Великого князя пульсирует жизнь, – к тому же поэтически прекрасная. Итак, отправимся вслед за Великим князем в Египет начала века…

...