К. Р.

Больше всего ему запомнилась всенощная, которую он должен был отстоять в корпусе, но, получив разрешение отца, пошел к всенощной с Сергеем Александровичем в его домашнюю церковь и был счастлив. А днем поехал в гости к другу-кадету, чья старшая сестра выйдет замуж за конногвардейца барона Врангеля. Откуда Гавриилу было знать, что этот Врангель войдет в русскую историю как главнокомандующий белой Добровольческой армией.

Пока Гавриил постигал новый век через свою кадетскую жизнь, его отец Константин Константинович осваивал его через обязанности новой службы. В 1901 году 4 февраля в приказе о воспитании молодежи он напишет: «Поддерживая все свои требования с принципиальной строгостью и устанавливая самый бдительный надзор, закрытое заведение обязано, по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать в них сознание человеческого достоинства и бережно устранять все то, что может оскорбить или унизить это достоинство».

Это был совершенно новый поворот в жизни кадетских корпусов. А Константин Константинович, улыбаясь, мягко говорил встревоженным, а вчера еще сонным, педагогическим комитетам:

– Не пугайтесь новых «еретических» мыслей. Всё просто: дело и в том, что вы даете, и в том, что получаете. А получаете вы друзей среди старших воспитанников, с помощью которых можно руководить и младшими учениками. Но при условии: весь педагогический процесс строится на сочувствии и любви. Изгнание воспитанника из корпуса – мера последняя, крайняя, нежелательная…

Великий князь много ездил, бывал в кадетских корпусах, инспектировал и убеждался в необходимости реформирования военного образования в России.

Сестре Оле писал, что новая деятельность отнимает всякую возможность заниматься поэзией. Однако в первый год нового века вновь оживает в его сознании замысел драмы, и он записывает приходящие стихотворные строки, которые пригодятся ему в будущем.

Летом 1900 года поступит в продажу его новая поэтическая книга – «Третий сборник стихотворений К. Р. (1889–1899)». Тираж в 1200 экземпляров быстро разойдется. И он приступит к повторному изданию. Но новых стихотворений в первые годы XX века напишет мало: «… я не хозяин своего вдохновения и вызывать его насильно не умею». Но вот однажды, в октябре, Великий князь возвращался из Шамординского монастыря, над головой – треугольником журавли, и сложились строки: «Последней стаи журавлей / Под небом крики прозвучали. / Сад облетел. Из-за ветвей / Сквозят безжизненные дали / В красе нетронутой своей. / Лишь озимь зеленеет пышно, / Дразня подобьем вешних дней… – / Зима, зима ползет неслышно!»

Возможно, это стихотворение – «Летели журавли» – написано под впечатлением «Листопада» Бунина, тем более что именно по предложению Великого князя бунинский стихотворный сборник с таким же названием получил Пушкинскую премию Академии наук. Но в стихотворении К. Р. не только волнует прелесть стихотворения, настораживает настроение последних строк: «Как знать: невидимым крылом / Уж веет смерть и надо мною… / О, если б с радостным челом / Отдаться в руки ей без бою; / И с тихой кроткою мольбой, / Безропотно, с улыбкой ясной / Угаснуть осенью безгласной / Пред неизбежною зимой!»

Как грустно! К. Р. не был поэтом фраз. Он был поэтом искренности, а она говорит о душевной усталости.

Он, имеющий репутацию «лучшего человека России», не мог справиться со своими пороками. Клялся, молился, обещал – и всё повторялось: с депрессиями, самоанализом, исступленной молитвой. Он ненавидел себя и не прощал… И опять обращался к молитве. В это время он берет под свое покровительство Полоцкое церковное братство, церковноприходскую школу в Клименецком монастыре Олонецкой епархии, Осташковское общество преподобного Нила Столобенского Чудотворца. Он ищет искупления. На тяжелейшее личное состояние накладывается всё более растущая тревога из-за беспорядков в стране. В городах неспокойно. Убийства революционеры выдают за подвиги. В кабинете министров идут бесконечные перестановки, склоки, амбициозная карьерная борьба.

Анатолию Федоровичу Кони он писал в эти дни:

...