– Дело у них, конечно, молодое, но тогда ребятам следует как-то узаконить свои отношения. Здесь нравы не такие уж строгие, но все же народ предпочитает, чтобы все было по закону. Надо будет переговорить с Василием Васильевичем, чтобы он уладил это дело. Плохо то, что она папистка и веру свою менять не хочет. Но наш Вась-Вась вроде что-то там удумал и сказал, что все уладит. Да и император благоволит Герману.
– Хорошо, чтобы все так оно и было, – вздохнула Ольга. – Ты, Дашка, смотри, не загуляй. Знаю я, что ты неровно дышишь по нашему жандарму – Сашке Бенкендорфу. Но у тебя, в отличие от нашей пылкой польки, ума хватит не заходить так далеко… И еще, ты помалкивай пока. Не обязательно всем нашим знать об этом маленьком секрете. Придет время – все узнают…
– А папе можно рассказать?
– Алексею Алексеевичу, пожалуй, можно. Он мужик толковый, рассудительный. К тому же к царю и царице вхож. Но только ему и никому больше. Хотя наша сладкая парочка может сама разболтать свой секрет. Но тогда им обижаться уже будет не на кого. Ладно, Дашка, побегу я. У меня сейчас, как у практикующего врача, сплошные приемы. И, как ты понимаешь, почти все приватные. Эх, знала бы ты – как тут все запущено! Я тебе как-нибудь расскажу об этом. А пока – до свидания!
Я пригласил сегодня к себе мужа моей кузины Эсме, главнокомандующего османским флотом Кючюк Хюсейн-пашу и адмирала Кадыр-бея, который находился в подчинении Ушак-паши во время взятия крепости Корфу. Поскольку вопрос, который я намеревался решить, был связан с военно-морским флотом, то советы этих храбрых и опытных моряков для меня очень были бы полезны.
Черноволосый и носатый Хюсейн-паша был маленького роста, за что и получил свое прозвище[50]. А Кадыр-бей был наоборот, высокого роста. Вместе эти два моих флотоводца смотрелись забавно. Они напоминали столь мною любимые фигурки из нашего театра кукол «карагёз». Впрочем, морское дело они знали, и я с вниманием слушал рассуждения этих достойных людей о том, что происходило сейчас в восточной части Средиземного моря.
А ситуация там была непростая. После завоевания британцами Мальты, а русскими Ионических островов, здесь, помимо османского флота, как у себя дома расположились те, кому здесь находиться не следовало. Кроме того, в Александрии и в Венеции нашли себе приют корабли французского флота. Это были осколки той эскадры, которую у Абукира разгромил грозный британский адмирал Нельсон.
Только самого Нельсона уже нет в живых. Его эскадра попыталась захватить русский порт на Балтике, но была разбита флотом московитов, а сам Нельсон убит. И вот теперь озлобленные поражением британцы намерены войти через Проливы в Черное море и напасть на русские порты, чтобы разорить их и разграбить. Только получится ли это у них?
Я спросил у Хюсейн-паши, насколько велики шансы на успех у британцев? Тот подумал и ответил, что, дескать, на все воля Аллаха, только нападение на Севастополь или Одессу может обернуться для англичан очередным поражением.
– Повелитель, боюсь, что виноватым во всем случившемся русские объявят нас. Дескать, Османская империя не находится в состоянии войны с Россией, и пропуск британцев через Босфор в Черное море является фактическим объявлением войны. После разгрома английского флота, а в том, что он произойдет, я не сомневаюсь, грозный Ушак-паша может собрать все свои силы и попытаться захватить Проливы и Константинополь.
А что мы сможем ему противопоставить? Наш флот разбросан по всему Средиземному морю. Значительная его часть блокирует уцелевшие французские корабли в гавани Александрии. Другая часть флота вместе с англичанами патрулирует восточную часть Средиземного моря, охотясь за французскими торговыми судами. Кораблей же, способных надежно защитить Проливы и Константинополь, явно недостаточно.
– Так, может быть, надо отозвать корабли от Александрии и Мальты? – спросил я у Хюсейн-паши. – Французская опасность миновала, а с русскими у нас мир.
– Это было бы неплохо, повелитель, – ответил Хюсейн-паша. – Только возвращением наших кораблей в Константинополь будут очень недовольны англичане. Этот народ считает своих союзников кем-то вроде рабочего скота, и для них совместные с другой нацией действия сродни союзу всадника и его лошади. Это не русские, которые, наоборот, старались использовать корабли достопочтимого Кадыр-бея на самых слабых участках блокады крепости Корфу и не ставили его корабли у многопушечных береговых батарей, способных нанести нашим судам тяжелые повреждения.
– Кстати, Кадыр-бей, – спросил я у долговязого адмирала, который внимательно слушал мой разговор с Хюсейн-пашой, – скажи мне, трудно ли тебе было служить под началом Ушак-паши? И что он вообще за человек?