К югу от мыса Ява

Зубчатый риф — хотя, возможно, это было и острие коралла — начисто, от кормы до носа, срезал дно мчащейся на огромной скорости шлюпки. Резкий толчок, сопровождаемый невыносимым скрежетом, сорвал судорожно вцепившихся в банки, скамьи и борта людей и яростно швырнул их на корму, перекинув двух или трех человек через борт. Секундой позже искореженная шлюпка рывком встала на бок и перевернулась, выбросив всех в кипящий откат прибоя.

Последовавшие за этим мгновения казались бесконечным кувырканием в бушующих волнах, перемежающимся падениями и попытками встать на дрожащие ноги, чтобы доковылять до берега по засасывающему песку и упасть наконец на уже сухом пляже в полном изнеможении, с гулко бьющимся сердцем и разрывающимися от боли легкими.

Николсон в общей сложности совершил три рейда на берег. Первый — с мисс Плендерлейт. При крушении шлюпки ее с силой бросило на старшего помощника, и они вместе упали за корму. Погрузившись в воду, Николсон инстинктивно обхватил ее, тут же ощутив тяжесть, вдвое превосходившую его самые смелые предположения. Руки мисс Плендерлейт продолжали держать увесистый дорожный несессер, сопротивляясь попыткам Николсона вырвать его с совершенно неожиданной безрассудной силой, рожденной страхом и паникой. Так или иначе, но Николсону удалось наконец доставить все еще упрямо цеплявшуюся за свой несессер мисс Плендерлейт на берег, после чего он вновь кинулся в воду, дабы помочь Вэньеру вытащить из нее капитана. Файндхорн упорно не принимал ничьей помощи, о чем не уставал повторять, однако силы окончательно оставили его, и он легко бы захлебнулся там, где лежал, — в каких-то двух футах воды. Оскальзываясь и спотыкаясь, падая и поднимаясь снова, товарищи вынесли его на берег и положили на гальку вне досягаемости волн.

Теперь почти дюжина людей сбилась в тесную кучку — кто-то лежал, кто-то сидел, а некоторые стояли едва различимыми в темноте силуэтами, с хриплым стоном хватая ртом воздух или же в мучительном пароксизме изрытая морскую воду. Николсон решил провести быструю перекличку. Но дальше первого имени так и не продвинулся.

— Гудрун! Мисс Драхман! — Ответом были лишь стоны и судорожная рвота. — Мисс Драхман! Кто-нибудь видел мисс Драхман? Кто-нибудь вынес Питера? — Тишина. — Ради Бога, ответьте же кто-нибудь! Никто не видел Питера? Ребенка? Никто не видел его? — Ив ответ слышал лишь угрюмый гул прибоя и шелест откатывающей вместе с морем гальки.

Николсон рухнул на колени, ощупывая лежавших на песке людей. Ни Питера, ни мисс Драхман среди них не было. Николсон вскочил и, оттолкнув оказавшуюся у него на пути плетущуюся фигуру, неистово бросился в море, тут же был сбит с ног накатившей волной, но почти тотчас поднялся, словно бы и не существовало никогда усталости. Он смутно догадывался, что кто-то прыгнул в воду вслед за ним, но оставил это без внимания.

Сделав шесть хлюпающих, размашистых шагов, он, цепенея от боли, почувствовал, как что-то с безжалостным остервенением врезалось ему прямо в коленные чашечки. Плавающая вверх дном шлюпка. Сделав в воздухе полный кувырок и ударившись плечом о киль, Николсон с оглушительным шлепком, парализовавшим на мгновенье дыхание, плашмя приземлился спиной на воду с другой стороны шлюпки, и снова ринулся вперед, движимый страхом и неведомой ему прежде безымянной злостью. Боль в груди и ногах с каждым шагом становилась все невыносимее, но он, будто во сне, продолжал идти, не замечая пожара, бушевавшего в коленях и легких. Еще через два шага он наткнулся на нечто мягкое и податливое. Нагнувшись, Николсон разглядел рубашку, схватился за нее и приподнял за туловище распростертую в воде фигуру, изо всех сил пытаясь сохранить равновесие во вновь нахлынувшей волне прибоя.

— Гудрун?

— Джонни! О, Джонни! — Она вцепилась ему в руки, и Николсон почувствовал, как она дрожит.

— Питер! Где Питер? — настойчиво спросил он.

— О, Джонни! — Присущее ей самообладание исчезло, и она едва не срывалась на плач. — Шлюпка врезалась, и… и…

— Где Питер? — яростно крикнул он, впившись пальцами ей в плечи и лихорадочно ее тряся.

— Я не знаю, не знаю! Я не смогла найти его. — Она дернулась и, высвободившись из его рук, начала боком погружаться в бурлящую воду, доходившую Николсону до пояса. Он подхватил ее, поднял на поверхность и, рывком поставив на ноги, повернул лицом к берегу. Бросившийся следом за старшим помощником человек оказался Вэньером, и Николсон подтолкнул к нему девушку.

— Отведите ее на берег, Вэньер.

— Я никуда не пойду! Не пойду! — Она билась в руках Вэньера, прилагая те немногие силы, что у нее оставались. — Я потеряла его! Потеряла!

— Вы слышали меня, Вэньер, — отрывисто бросил Николсон, отворачиваясь.

Вэньер пробормотал: «Да, сэр» удаляющейся спине и принялся волочить охваченную истерикой девушку сквозь прибой.