К далеким берегам (без иллюстраций)

За нефтью приезжали издалека. Нефть наливали в большие кожаные мешки. Неторопливо шагая, верблюды развозили их в разные стороны. А по Каспийскому морю к Баку часто приходили персидские корабли.

Афанасий Никитин недолго прожил в Баку. Он упорно думал о том, как вернуться на родину. Для этого надо было достать деньги на уплату долгов и на обратный путь. В Баку нужны были рабочие, чтобы черпать нефть из колодцев. Но они зарабатывали мало, а труд был очень тяжел.

Афанасий Никитин был человек очень предприимчивый. Он придумал выход. Переходя перед Астраханью на судно Асан-бека, Афанасий Никитин не мог перенести туда свой товар, но, по-видимому, взял с собой деньги и, может быть, несколько особенно ценных собольих шкурок. Этим нельзя было расплатиться с заимодавцами. Но если бы удалось купить на эти средства такой товар, который очень дорого ценится на Руси, то можно было бы вернуться на родину.

Афанасий Никитин разузнал, чем торгуют в Ширване, и убедился, что здесь нет собственных товаров, которые можно было бы продать на Руси с большой прибылью.

Правда, в Шемахе вырабатывались шелковые ткани, но они были довольно плохи. А на Руси дорого ценились добротные шелка из персидского города Иезда. И еще дороже ценились жемчуга.

Великий князь Иван III, расчетливо накапливавший богатства в московской казне, старался покупать «гурмызские зерна». Так называли в Москве жемчуга, привозившиеся из далекого города Ормуза, который стоял у Персидского залива Индийского океана.

Расспрашивая купцов, проезжавших через Ширван, Афанасий Никитин мог узнать, что в Ормузе не только жемчуга, но и драгоценные камни стоят во много раз дешевле, чем в Твери или в Москве. Он задумал поехать в Персидскую землю — в Иезд а если удастся, направиться через Персию дальше на юг — в Ормуз.

Ни один русский человек еще не совершал такого путешествия. Но это не смутило Афанасия Никитина. Он был смел, и его тянуло увидеть далекие, неведомые страны.

Афанасий Никитин переплыл Каспийское море на судне, возвращавшемся из Баку в Персию, и остановился в персидском городке. Он прожил здесь полгода и научился за это время объясняться по-персидски.

Потом начался длинный путь по Персидской земле. В одиночку никто не решался пускаться в далекое путешествие. Афанасий Никитин присоединился к купеческому каравану.

Неприхотливые вьючные верблюды шли медленно, но как будто не знали усталости. Афанасий Никитин увидел землю, совсем не похожую на русскую.

Нередко на протяжении нескольких десятков верст местность менялась так резко, как будто караван проходил через совсем разные страны. Иногда вместо дороги была тропка, которая вилась по склону горного хребта. Воздух, очень сухой, очень чистый, был необыкновенно прозрачен, и вершины гор с особенной отчетливостью вырисовывались на синем небе.

Потом день за днем ехали по пустынной серой равнине плоскогорья. Только мелкие сухие кустарники да колючие растения, почти лишенные зелени, видны были с дороги.

Когда спускались в долину, где вилась речка, картина сразу менялась. Маленькие сельские домики с плоскими крышами прятались среди персиковых, миндальных, фисташковых деревьев. Под окнами цвели розы с удивительно топким ароматом.

Местами дорога проходила мимо тщательно возделанных полей. Афанасий Никитин с радостью смотрел на пшеницу и просо, напоминавшие ему родину.

Одногорбые вьючные персидские верблюды были значительно слабее, чем их двугорбые монгольские собратья, служившие татарам. Но и они шли изо дня в день вперед. Лишь немного уступая верблюдам в выносливости, шли вместе с ними серебристо-серые ослы, почти такие же сильные, как их дикие родичи, которых в то время еще много было в Персии.

По пути Афанасий Никитин несколько раз подолгу задерживался в торговых городах. В Иезде он прожил целый месяц.

Уже подъезжая к этому городу, Афанасий Никитин увидел целые рощи тутовых деревьев. Эти деревья росли и во дворах и в садах почти у каждого дома. Жители Иезда кормили листвой этих деревьев шелковичных червей — гусениц бабочки, называющейся тутовым шелкопрядом. Тонкая, длинная и крепкая нить, которую выпускает эта гусеница, обматывая свой кокон, давала шелк, прославивший Иезд далеко за пределами Персии.

В Иезде, как обычно, Афанасий Никитин и его попутчики остановились в караван-сарае, устроенном для приезжающих купцов. Здесь можно было прожить некоторое время, поставив во дворе своих верблюдов, лошадей, ослов и разложив в особых помещениях привезенные для продажи товары.

Караван-сарай находился недалеко от базара. Как и в других персидских городах, почти вся торговля в Иезде была сосредоточена на базаре.

Здесь длинными рядами стояли открытые лавки. В одних рядах продавали сушеные фрукты, овощи и разные съестные припасы, в других — шелковые ткани, металлические изделия, ковры, домашнюю утварь.

И тут же помещались лавки-мастерские. Сапожник, выставив на продажу готовые туфли, неторопливо шил следующую пару; оружейный мастер, поглядывая на свой товар, отшлифовывал наконечник стрелы; портной шил новый халат.