К Богодержавию…

Уже сложившиеся во внутриобщественной этике отношения многих людей между собой достаточно часто стали бы невозможны, если бы один человек знал воистину, какими своими и чужими мечтаниями, желаниями, намерениями, наваждениями, осознанными и “подсознательными” (в отношении него, в частности) руководствуется в жизни другой; какие свои действия (равно бездействие) в его внутреннем мире, и внешне видимые, он таит от него и других; какую напраслину он на него мысленно и/или прилюдно возводит; в чем он вынужден был бы виниться, оправдываться или каяться, стань оно явным и общеизвестным… В частности: агрессивная вкрадчивость и безвольная уступчивость могут порождать те же внешне видимые действия и результаты (на ограниченных интервалах времени), что и самоотверженная любовь к “ближнему” и “дальнему”, хотя они преследуют разные конечные цели и проистекают из взаимно исключающих мировоззрений и намерений (слово — однокоренное с мерой через “ять”).

В живой этике, принадлежащей живого человека и Бога живого, отношения внешне бесконфликтные, но полные внутреннего, неизвестного обоим лицемерия и объективной ложности мнений друг о друге и окружающем мире, абсолютно невозможны вследствие того, что Вседержитель знает всё без исключения, и нет ничего, что можно было бы от Него утаить или чем можно было бы обмануть Его, изобразив это сущностно иным, а не тем, что оно есть на самом деле. Человек же знает ограниченно и только из того, что Вседержитель — так или иначе — ему откроет о Себе, о Мироздании, о людях, о человеке самом и истинных глубинах его души. Кроме того, культуры исторически реальных обществ несут и неумышленно ошибочную информацию, от соприкосновения с которой в обществе не ограждены ни дети, ни взрослые.

Но этические проблемы и неопределенности в живой религии разрешаются вовсе не принятием “позитивного” утверждения: “Есть общее в различных вероучениях, и на этом общем люди могут объединяться, но для этого должно забыть и не думать о разногласиях вероучений”. Так можно только породить глобальный, замусоренный ложью , ложь которого способна убить всё. Сделать так — было бы ошибочно, ибо «Не в совокупности ищи единства, но более — в единообразии разделения» — К.Прутков. Этические проблемы и неопределенности единения разрешаются в ЕДИНООБРАЗИИ РАЗДЕЛЕНИЯ: ЧТО ЕСТЬ ИСТИННОГО, И ЧТО ЕСТЬ ЛОЖНОГО И ОШИБОЧНОГО — равно и в том, что обще разным вероучениям, и в том, что в них . Единение же во лжи и ошибочности — самоубийственное испытание долготерпения Божиего, вне зависимости от причин такого объединения.

И если культура общества и души людей несут НРАВСТВЕННО ИМ ПРИЕМЛЕМУЮ, но о Боге: приписывают Богу досужие вымыслы-небылицы, а хуже того — приписывают мерзости, которых Бог в принципе не совершает и не повелевает совершать их кому бы то ни было, то молитвы таких людей и общества — ЛИЦЕМЕРИЕ, пусть даже и не осознаваемое ими но причине того, что осквернены и ум их, и совесть (Павел Титу, 1:15) ложью, воспринятой ими в души в качестве заменителя истины.

Но если во внутриобщественной этике возможно придерживаться злобно ложных мнений о другом человеке и при этом, пользуясь его неведением, поддерживать с ним внешне бесконфликтные отношения неограниченно долго в пределах продолжительности жизни, то в этике живой религии неограниченно длящееся сочетание заблуждений и лицемерия человека и обществ по отношению к Истинному Богу — невозможно. Бог устраняет ложь Своей милостью, содействуя всему истинному в душах людей и в жизни общества.