К барьеру!_N 12 2009г.

Поменьше разных структур, побольше требовательности и взыскательности к уже имеющимся, иначе ничего у нас не изменится. Другой милиции не будет.

Николай ГУРКИН

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

ПРОМЫШЛЕННАЯ ПОЛИТИКА СНГ: ВНЕ ПОЛИТИКИ, ВНЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Вспомнив обо мне и моей работе с прежними правительствами Армении, новое патриотическое и пророссийское армянское правительство вытащило меня из нафталина и попросило (в числе многих, конечно) дать на рассмотрение экспертный анализ понятия «промышленная политика». Мол, промышленная политика — это важно, и в России это понятие уже вырвалось из лексикона оппозиции в государственный оборот, а у нас её как бы и нет…

Я написал не совсем то, что от меня ждали. От меня ждали схем и технологий, я же описал физические принципы существования промполитики. Я предупредил политиков, что мой анализ им вряд ли понравится. Ведь физической основой существования промышленной политики, как экономического явления, является признание того факта, что нет отдельно существующих и независимо друг от друга работающих, независимо друг от друга разоряющихся или процветающих промышленных предприятий. Нет в реальности всех этих ОАО и ЗАО, расхищенных бандами приватизаторов, а есть единая и неделимая, как «Газпром», система национальной индустрии, в которой и расцвет, и разорение бывают только общими, если речь не идет о какой-то асоциальной патологии, связанной с заводом-некрофагом, питающимся энергиями распада…

Именно расшифровкой этого основополагающего тезиса промышленной политики я и собираюсь поделиться с читателями.

Трудность индустриальной жизни заключается в том, что потребности общества дискретны, а потребности обеспечения промышленного потенциала — непрерывны. Индустрия рождается из процессов разделения труда, через хрестоматийную цепочку мастерская-мануфактура-фабрика-комбинат, и потому (об этом думают гораздо реже) — индустрия идет к совершенству через усложняющуюся ЭЛЕМЕНТАЦИЮ, через преодоление уникальности изделия-шедевра путем разделения сложной задачи создания шедевра на множество малых и простых задач, в сочетании способных породить уникальную массовость того, что в XIX–XX веках назвали ширпотребом — т. е. шедевром, выполненном в миллионах точных и стандартных копий.

Разделение одной сложной производственной задачи на тысячу простых и выполнимых любым средним человеком действий, переход от мастерства к навыку дало индустриальный эффект простоты (как следствие — массовости) тиражирования сложных по устройству и назначению предметов.

Элементация — душа разделения труда, лежащего в основе любого индустриального потенциала. Но элементация порождает тысячу ненужных и нелепых без конечного продукта вещей, тысячу ненужных и нелепых в отсутствие спроса на конечный продукт производств. Ценовое или моральное банкротство (устарение, например) конечного продукта сложной цепи приводит к эффекту «падающего домино» в очень длинной взаимосвязанной череде производителей.

Цепь работает в одну сторону: крах финального продукта индустрии разрушает всю корневую матрицу его элементной базы. Но вновь возникающая потребность в конечном продукте упирается — даже после небольшого по срокам перерыва — в отсутствие элементов, из которых может быть собран тиражируемый в миллионах копий сложный шедевр инженерного гения. Наличие финансовой возможности отнюдь не гарантирует наличие технологической потенции!

Поэтому элементация индустрии естественным образом диктует непрерывный характер её воспроизводства. Наиболее очевидна эта ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ НЕПРЕРЫВНОСТЬ, недопустимость прерывания производственного процесса в металлургии. Тут вообще все иллюстративно: отключил домну на один день, перестал подогревать её — «засадил козла», как говорят металлурги, то есть угробил гигантское промышленное сооружение, которое теперь легче разобрать по кирпичику, чем снова разогреть и расплавить…

Но металлургия — отнюдь не какое-то исключение из правила, а прямая демонстрация необходимого для большинства промышленных отраслей правила: чем сложнее элементация, чем обширнее комплектация конечного изделия, тем НЕПРЕРЫВНЕЕ по сути своей процесс его сборки-производства. «Козла» можно засадить не только в металлургии — последние 20 лет мы, индустриалы СНГ, наблюдаем это в изобилии горьких примеров.

Спрос потребителей дискретен. Допустим, сегодня мне нужен пылесос, а потом я лет десять буду пользоваться уже купленным, пока он не сломается или морально не устареет. Но если я ПРОИЗВОДИТЕЛЬ, а не потребитель пылесоса, то я не могу ждать 10 лет, я не могу мириться с приливами и отливами рыночного спроса. И не могу я мириться не потому, что я капризный или жадный, а просто потому, что если сегодня я не закуплю (из-за временного простоя конвейера) комплектующую деталь, завтра мне уже негде будет её закупить. Мой поставщик выпускает сущую дребедень, которая вне и помимо пылесоса нигде не нужна, он разорится, и пресечется цепочка элементации.