Станция напоминала место боевых действий. Только сейчас я заметил, что повсюду горело аварийное освещение. Это была серая ветка метро, но даже в таком антураже было видно, что всё вокруг утратило цветность. Десятки трупов с оторванными конечностями, изуродованные до неузнаваемости тела, лужи засохшей крови, вывалившиеся наружу внутренности… Всё это напоминало какую-то дикую скотобойню. Вонь стояла просто невыносимая, странно, что я сразу не заметил этот запах, возможно, после мгновенного перехода из мира в мир чувства возвращаются не сразу?
Зажимая нос рукой, и стараясь не потерять сознание от всего увиденного, я двинулся вперёд к выходу со станции, старательно обходя разлагающиеся тела и прочую органическую гадость. Эскалаторы, разумеется, не работали, поэтому пришлось подниматься пешком. Здесь тоже всё было завалено трупами и порою приходилось наступать прямо на людей, чтобы продвинуться к выходу. Наконец, уже порядочно запыхавшись, я оказался в вестибюле. И та картина, что открылась мне на выходе из метро, заставила меня отступить на шаг назад и в ужасе зажать рот рукой, чтобы ненароком не заорать во всю глотку, привлекая к себе ненужное внимание тех тварей, что сидели на полу вестибюля и пожирали трупы, с таким видом, как будто это самое лучше в мире лакомство. Их было всего двое, мужчина в чёрном костюме и женщина в джинсах и бывшей когда-то белой блузке, оба совершенно дикие и безумные, с пустыми глазами и окровавленными ртами. Над ними тут же всплыли подсказки системного сообщения:
И всё это в классических чёрно-белых тонах с лёгким оттенком сепия. Похоже, что обесцвечивание каким-то образом проникло в наш мир и теперь, как мне рассказывал Ларс, половина людей превратилось вот в таких вот агрессивных тварей, как эти двое, а ещё четверть в пустых безобидных зомби, которые бесцельно бродят по городу. Вопрос лишь в том, насколько далеко всё зашло, и какой участок планеты оказался поражён… Я искренне надеялся, что это лишь отдельный участок, а не вся Земля, и что всё ещё можно обратить вспять.
Тварь шестого уровня, мужчина в чёрном костюме хищно повёл носом и уставился прямо на меня своими дикими безумными глазами. А дальше как по команде оба людоеда бросились в мою сторону, прямо так, на четвереньках, даже не выпрямляясь в полный рост. Мощной волной телекинеза, выставив руку вперёд, я отбросил мужчину почти к дверям, затем быстро достал охотничий нож и точно рассчитанным выпадом, всадил его прямо в горло атаковавшей меня женщины.
Затем, как следует, прицелившись, я метнул ножик в мужчину, который вновь бежал в мою сторону, на этот раз уже на двух ногах, а не на четвереньках. Лезвие воткнулось ему прямо в грудь, тот пошатнулся, но всё равно продолжил движение, хотя уже не бегом, а медленной шатающейся походкой. Я же выставил руку вперёд и при помощи телекинеза притянул нож обратно к себе в ладонь. Это было удивительно легко и чётко, как будто на магните. Затем повторно метнул клинок, на этот раз, целясь точно в горло. Зомби повалился на каменный пол, хрипя и захлёбываясь собственной кровью. Подойдя к нему ближе, я наклонился, достал нож из раны, вытер лезвие о чёрный пиджак людоеда и убрал оружие в ножны на поясе. Затем ещё раз осмотрелся вокруг. Десятки разодранных трупов и никого живого. Жуткая вонь разложения, как будто они пролежали здесь как минимум несколько дней… А ведь меня не было всего часов двенадцать. Можно сказать с утра и до вечера… Что всё это значит, твою мать? И какого хрена тут происходит?
Возможно, ответы на все эти вопросы ждут меня на улице. Куда я и поспешил осторожно выглянуть.
Двери открылись с трудом, пришлось отодвинуть пару тел, чтобы протиснуться в небольшую щель и узреть картину классического зомби-апокалипсиса. Улица Новослободская была забита кучей столкнувшихся и брошенных машин, между которых медленно бродили стада неагрессивных зомби. Но так же среди них попадались и группы тварей, которые перемещались достаточно быстро и, казалось, что находились в постоянном поиске свежей плоти. Неагрессивных было совсем немного, большинство из них уже съели дикие, а те, кто уцелел, должно быть имеют какой-то свой иммунитет, что-то типа тех феромонов, о которых говорил Ларс, когда мы находились в деревне. Здесь тоже всё было в черно-белом цвете с лёгким оттенком сепия, и, к моему сожалению, в поле видимости ни одного разумного человека… Зато мёртвых и неразумных было немало.