Извращенное Притяжение (ЛП)

На его лице отразилось сожаление, словно он уже принял решение и знал, что со мной будет.

Я пошатнулась, но один из его людей удержал меня.

— Папа, — в отчаянии прошептала я. — Если ты сделаешь это, я не смогу тебя простить.

— Ты должна уйти, Катенька. Это касается только меня и Адамо.

— Нет, — прорычала я. — Нет. Речь идет о моей жизни, о моем сердце. Ты не можешь отмахнуться от меня, как от маленького ребенка.

Папа подал знак одному из своих солдат, который сделал движение, словно хотел схватить меня за руку и увести. Я ударила его по руке.

— Не смей!

Я сунула руку в карман, мои пальцы сомкнулись вокруг телефона. Может, мне лучше выйти и позвонить Римо? Но какой цели это послужит? Он не успеет послать помощь.

Адамо шагнул ближе к моему отцу. В выражении его лица я не заметила и намека на страх, только решимость.

— Я прошел через кровь ради вашей дочери, и я сделаю это снова, даже если это будет моя собственная, потому что Динара стоит того, чтобы пролить за нее всю мою кровь до последней капли. Я не отдам ее, что бы вы ни делали и что бы ни говорили. И если понадобятся пытки и смерть, чтобы доказать мои чувства к вашей дочери, то именно это я и готов сделать. Я люблю ее, и никакая сила на этой земле не может поколебать этого, поэтому, если вы не хотите, чтобы я был с вашей дочерью, если вы хотите, чтобы я бросил ее, тогда вам придется покончить с моей жизнью сегодня.

Я судорожно втянула воздух, не в силах осознать сказанное Адамо. Дима жил, защищая меня. Он тоже умер бы за меня, но он предан моему отцу, и одна из причин, может быть, даже главная причина его готовности умереть за меня, проистекала из его долга перед своим Паханом, но Адамо рисковал всем только из-за меня. Он выступал против моего отца на его собственной территории ради меня. Он принимал смерть, доказывая свою любовь. Я пыталась отодвинуть на задний план свои чувства к человеку, стоявшему передо мной, пыталась убедить себя, что со временем они ослабеют, но теперь, когда Адамо проявил смелость заявить о своих чувствах таким рискованным способом, с моей стороны было бы абсолютно трусливо притворяться, что я его не люблю. Я не хотела быть без него ни дня. Последние несколько дней были адом, наполненные новыми кошмарами потери Адамо каждую ночь. Я просыпалась вся в поту, с бьющимся в горле сердцем.

Меня трясло от силы эмоций, от выражения эмоций на лице Адамо. Он страстно любил меня. Безрассудно. Определенно глупо.

Я искоса взглянула на отца, испугавшись его реакции на столь решительное появление. Папа, как Пахан, ожидал уважения и привык к тому, что ему его показывают. Конечно, Адамо не один из его подданных, но я не была уверена, насколько это имело для него значение.

Вместо страшной ярости в его глазах мелькнуло уважение. Уважение к словам Адамо. Даже Дима выглядел менее враждебно по отношению к Адамо. Удивление и облегчение нахлынули на меня. Может, нам удастся выбраться отсюда целыми и невредимыми. Если папа ранит или убьёт Адамо, я сомневалась, что смогу снова восстановиться.

— Ты говоришь по-русски, — сухо заметил папа. Я могла бы посмеяться над его разговорным тоном, будто это не было слушанием, определяющим судьбу Адамо. — Полагаю, твой брат Нино научил тебя вести дела с солдатами Братвы, которые попадались тебе на пути во время гонок.

— Я выучил язык ради Динары. Чтобы показать свое уважение к ее наследию и вашему.

Папа сохранял холодное и жесткое выражение лица, но я знала его лучше, чем кто-либо другой. Ему нравился Адамо так же, как Пахану может нравится Фальконе, а отцу покровителю может нравиться парень своей дочери.

— Папа, — твердо произнесла я, направляясь к Адамо. Один из папиных людей попытался остановить меня, но я бросила на него свирепый взгляд и прошла мимо. Я взяла Адамо за руку и встала лицом к лицу с отцом. — Я люблю Адамо, и я тоже готова пройти через кровь ради него. Я не позволю тебе убить его. Если ты хочешь защитить меня, если хочешь, чтобы я нашла счастье и была в свете, тогда ты позволишь Адамо и мне быть вместе. Я не могу жить без него. Не буду.

Последнее было угрозой, которую папа слишком хорошо понимал. Тот день, когда я чуть не умерла от передозировки, преследовал его до сих пор, и даже если бы я не пыталась покончить с собой, папа никогда бы в это не поверил. Я ненавидела шантажировать его чем-то подобным. Я хотела жить и не хотела делать ничего подобного, но он не знал. Он всегда беспокоился обо мне.

Отец хмуро посмотрел на своих солдат.

— На выход. Сейчас же.

Дима поднял брови.

— Вы уверены? Один из нас мог бы остаться...

— Я вполне способен защитить себя от одного врага, Дима. А теперь следуй моему приказу.

Дима испытующе взглянул на меня, словно считал еще одним врагом для отца, но потом ушел.