Извращенное притяжение

Пассажиры проезжающих машин смотрели на нас белыми глазами. Это только вопрос времени, когда их камеры приведут сюда охрану или даже полицию. Я схватил Динару за шею и притянул ее вниз для поцелуя, в то время как другая моя рука обхватила ее упругую задницу, когда она оседлала меня. Наши тела, казалось, слились воедино, и все вокруг отошло на задний план.

Мы вцепились друг в друга почти отчаянно, будто это последний раз, когда мы могли быть близки.

* * *

Когда мы вернулись в наш номер той ночью, наше настроение было торжественным. Мы почти дошли до конца нашего списка, а вместе с ним и до конца нашего путешествия мести. После этого нам придется вернуться к нормальной жизни, насколько это вообще возможно. Мы забрались в постель, оба лёжа спине, наши руки соприкасались.

— Что мы будем делать после последнего убийства? — я спросил.

Динара моргнула, глядя в потолок.

— Надеюсь, я почувствую себя свободной.

— Я тоже на это надеюсь, но я не это имел в виду.

Она повернулась ко мне лицом и торжественно улыбнулась.

— Я знаю. Полагаю, ты вернёшься в гоночный лагерь?

— Сезон почти закончился, и со всеми гонками, которые я пропустил, я все равно не смогу попасть в первую десятку.

Динара кивнула. Она провела кончиками пальцев по щетине на моем подбородке и щеке.

— Значит, ты вернешься в Вегас, чтобы отпраздновать Рождество со своими братьями?

Казалось, до Рождества еще целые световые годы, хотя до сочельника оставался всего месяц.

— Да, таков план, — медленно произнес я. — Но я думал, что ты можешь присоединиться ко мне.

Удивление промелькнуло на лице Динары.

— Ты хочешь, чтобы я провела праздники с твоей семьей?

— Со мной и моей семьей, — поправил я. — Неужели тебя так потрясло, что я хочу, чтобы ты была рядом со мной даже во время праздников? Мы провели вместе ночь и день в течение последних нескольких месяцев, и, честно говоря, несмотря на все жестокое дерьмо, которое повлекло за собой наше приключение, это лучшее время в моей жизни.

— Тогда тебе следует пересмотреть свой жизненный выбор, — сказала она с кривой улыбкой, но в ее глазах была нежность. — О нас с тобой многое говорит то, что это было лучшее время в моей жизни. Мы облажались.

— И что?

— Как только мы закончим со списком, ты останешься членом Каморры, а я дочерью Пахана Чикаго. Есть ли способ, как это может сработать? — ее губы коснулись моих, а в глазах светились надежда и тревога.

— Если мы хотим этого.

— Мой отец не хочет войны с Нарядом. Это ударит слишком близко по дому, но, если он согласится на перемирие с твоими братьями, это вполне может привести к объявлению войны со стороны Наряда.

— Мы не воюем из-за одной территории. — сказал я. — Твой отец правит Великими Озерами. Нам не нужно объявлять перемирие, игнорируя существование друг друга.

— Ты думаешь, что игнорирования существования друг друга достаточно, чтобы мы с тобой стали официальной парой? Где мы вообще будем жить? Мы не можем жить вместе в Чикаго, потому что это вызвало бы проблемы.

— Не говоря уже о том, что Наряду придется туго, если они снова доберутся до меня, чтобы закончить начатое.

Динара рассеянно погладила шрам на моем предплечье и продолжила:

— И я, живущая в Лас-Вегасе, выглядело бы так же плохо. Что бы мы ни говорили, люди будут считать меня частью Каморры и заподозрят перемирие между твоей семьей и моей, что приведет к тому же результату — войной между Братвой и Нарядом.

Наряд имел прочные связи с политической элитой Чикаго и Иллинойса. Даже если Каморра и Братва будут сражаться вместе, атакуя, это будет означать много нежелательного внимания. Это не то, чего мы хотели или в чем нуждались. Но я не хотел отдавать Динару из-за политики мафии.

— Я хочу, чтобы мы были вместе. Если мы оба этого захотим, ничто нас не остановит.

Динара прижалась лбом к моему.

— Давай поговорим об этом, когда все закончится.

Она все еще не могла произнести это. Последнее имя в нашем списке было самой большой проблемой Динары.

— Это будет нелегко. Может, ты не сможешь пройти через это. И это тоже нормально. Это не значит, что ты потерпела неудачу или что ты все еще скована прошлым.

— Я должна это сделать, — прошептала Динара. — Я должна убить ее.

Я поцеловал ее в висок. Что бы ни потребовалось, чтобы помочь Динаре, я сделаю это.

* * *

Прежде чем покончить с убийством матери, мне нужно было вернуться в Чикаго. Адамо не хотел отпускать меня, но в конце концов понял и принял мою потребность поговорить с отцом.

Я вошла в фойе нашего особняка. На мгновение я вдохнула знакомый запах. Я ненавидела жизнь в этой золотой клетке, и все же всегда скучала по ней. А возможно, просто соскучилась по России.

Папа ждал в своем кабинете. Даже у царя не могло быть более великолепного рабочего места. Когда я вошла, папа поднял голову.

Кровопролитие было его профессией. У меня не было никаких иллюзий относительно зверств, на которые он способен. Если ты хочешь стать кем-то в Братве, то не можешь позволить себе такую вещь, как совесть. Но я всегда была его маленькой девочкой, драгоценной куколкой, которую он хотел держать подальше от ужасов своей работы.