Изувер

— Ну и что решили-то? — заинтересованно спрашивал водитель, поглядывая на оголенные колени пассажирки. Ехать он не торопился: справа и слева тянулись стены добротного смешанного леса, прохлада манила к себе, как бы говорила: «Остановись, куда спешишь? Там, на шоссе, сразу за Доном — голая степь, негде будет приткнуться, посидеть на свежем воздухе». А бабенка, назвавшаяся Светланой, так обнадеживающе, призывно позволяла себя подсаживать-лапать, что только дурак не понял бы, чего она хочет. За какие-то две-три минуты успела почти все рассказать о себе: и про больную мать, которой грозит удаление легкого, и про свой развод с алкашом-мужем, и про сынишку, родившегося с явными дефектами-до сих пор плохо ходит. И живет эта Светлана одна теперь, и тоскует по вечерам у телевизора, и все же верит, что есть где-то такой человек, который… А ребенок — что ж, ребенок для настоящего мужчины не помеха.

Валентина, расчувствовавшись, достала сигареты, закурила, предложила и водителю (сигарета, набитая сильным наркотиком, стояла у нее в пачке в левом уголке). Глубоко, до донышка затянувшись, села совсем уж вольно, полулегла на сиденье, сказала расслабленно:

— Ну что ты так гонишь, Саша? Чего спешишь?

— Я не спешу, — в тон ей ответил парень, сбавляя газ. — У начальства отпросился, до утра никто меня искать не будет, так что… — Он тоже намекал на свою относительную свободу, и Валентина хорошо его поняла.

— Ну а мне тем более некуда спешить, — ворковала она, внимательно наблюдая за парнем, готовая в любую секунду ухватиться за руль или рвануть ручной тормоз — наркотик мог подействовать на водителя в любой момент, так сказал ей Жорик.

Дорога по-прежнему была пустынной. Проскочили два встречных «жигуленка», и снова тишина, свободный серый асфальт, стены кряжистых золотистых сосен по обеим его сторонам, сменивших смешанный лес.

— Ну… сверни, если хочешь, подышим свежим воздухом, — сказала Валентина, видя, что парень уже клюет носом. — Я сто лет в лесу не была, все некогда, некогда…

— А чо? Можно и свернуть! — Деревенский донжуан становился смелей и решительней. Увидев справа просеку и вполне накатанную по ней колею, он свернул с асфальта, покатил по лесной дороге вглубь, цепляя тентом близкие ветви сосен.

Не прошло и пяти минут, как они остановились. Парень повернул к Валентине улыбчивое круглое лицо, на котором теперь жили с расширившимися зрачками глаза.

— Ну, красавица, чего будем делать? Трахаться, а? Расшевелила ты меня своими коленками, раскочегарила… Тут, в кабине, потрахаемся? Или на природу, на травку выйдем? У меня в кузове одеяло есть… А?

— Ишь, осмелел, — усмехнулась Валентина, машинально все-таки одергивая юбку — А сначала прямо-таки пай-мальчик был… Ну ладно, тати свое одеяло, посидим, поокаем… Ха-ха-ха…

Чего, в самом деле, в вонючей этой кабине корячиться?! Помог бы вылезти, сердцеед! Упаду же!

— Я щас, Светик, айн момент!

Парень выпрыгнул из кабины, обежал ее спереди, распахнул дверцу, жадно ухватил голые ноги Валентины, прижался к ним лицом, покачнулся. Помогал Валентине спускаться вниз, времени при этом не терял, шарил по ее снова заголившимся бедрам, а она лишь похохатывала да притворно-протестующе шлепала его по рукам.

— Ну, погоди, Саня, погоди! Дай слезть-то!

Потом, уже на земле, радостно вдохнув свежий лесной воздух, громко сказала:

— Ну, давай одеяло-то, Саня! Ты говоришь, оно в кузове у тебя?

— Щас я, Светик, щас! — суетился парень. — Ой, что это у меня в голове?! Давление, что ли, поднялось? Как пьяный… И спать хочется. Хаха-ха…

— Вот, позвал женщину на природу и сразу спать захотел. Ну ты, Саня, даешь! — засмеялась Валентина.

Нетвердо ступая, парень пошел к заднему борту, раздвинул тент, намереваясь забраться в кузов, и в ту же секунду в лицо ему ударила тугая струя какого-то едкого газа…

.. Труп застреленного водителя «КамАЗа» Койот с Жориком закопали тут же, в лесу. Во всех шокирующих мероприятиях Валентина участия не принимала. Когда любвеобильный шофер потерял сознание, Койот сказал мачехе, чтобы она шла отсюда к асфальту, ловила бы тачку и ехала в город, домой. А они тут справятся сами.

— А вы что с ним собираетесь делать? — наивно спросила она, показывая глазами на парня.

— В нарды играть, дура! — грубо сказал Жорик. — Ты иди, иди, как тебе велено. И загляни к кому-нибудь в гости, посиди гам, полялякай. Чтоб алиби было, поняла? Ты вообще ничего не знаешь. Не видела и не слышала. Усекла?

Валентина, конечно, «усекла», что без мокрухи тут не обойдется, и поспешила ретироваться: в самом деле, ей лучше ничего не видеть и не слышать…

…Этой же ночью братья Махарадзе уехали из Придонска на этом самом «КамАЗе». За день они успели-таки сбыть апельсины подвернувшемуся оптовику, расплатились за машину и постой с гостеприимной семьей Волковых, заверили всех троих в вечной дружбе и в том, что в следующий свой приезд обязательно остановятся у них.