Изумруд Люцифера

— Нас отвезли на конспиративную квартиру Службы, где били и унижали, угрожая при этом застрелить.

Рита кивнула, подтверждая.

— Мы оба журналисты, и они знали об этом. То есть, предполагали, что после всего случившегося молчать не будем и, без сомнения, предадим эту историю гласности.

Рита, уже начиная понимать, смотрела на него широко открытыми глазами.

— Если бы все это произошло только с журналисткой «Оппозиционной газеты», то еще полбеды. Извини! — Кузьма развел руками. — Тут еще можно сказать: они оппозиционеры, врут, верить им нельзя. Но в потерпевших оказался главный редактор правительственного журнала, который в симпатии к оппозиции не замечен. Его свидетельство — конец карьеры подполковника Службы и, возможно, уголовное дело для него. Вывод?

— Ты думаешь?..

— Я уверен! Нас с тобой приговорили. Они сразу смотрели на нас, как на трупы. Это было видно. А вот и факты. Коля звонил тебе по моему мобильному телефону — чтобы на станции зафиксировали звонок от определенного абонента. Хотя у каждого из них был свой мобильник. Он просил тебя приехать на машине и ни кому не говорить о звонке?

— Просил…

— Я так и думал. Несколько странная просьба, не правда ли? Ты ведь еще ничего не видела, ничего не слышала… А помнишь, как бритый разволновался, когда тебе разбили губу? Кричал, что договорились без крови… Скорее всего у них уже был гараж. Нам вкололи бы какую-нибудь гадость, отвезли туда, включили бы мотор и прикрыли двери… Тихая смерть от отравления угарными газами. Несчастный случай. Следов насилия нет, оба погибших полураздеты… Главный редактор, оставшийся без жены, и незамужняя журналистка — сенсация для бульварных изданий. Все продумано…

— Но за что? — Рита ошеломленно смотрела на него. — Что мы им сделали?

— Ничего. Просто Ломтев привез сюда одну старую реликвию, которую тайком оставил у меня. Я сам узнал об этом только вчера… — Кузьма помолчал. — Ей уже более двух тысяч лет, но на нее до сих пор много охотников. За нее готовы заплатить столько, что за такие деньги могут убить обе наши редакции в полном составе.

— Это та самая чаша? Из-за нее?!.

— Из-за нее семьсот лет назад вырезали полстраны. Я расскажу тебе по дороге. Собирайся! У нас мало времени. Этих троих мы обезвредили, но кто знает, сколько их еще здесь!

— Я не тронусь с места, пока ты не ответишь на один вопрос, — вдруг твердо сказала Рита. — Почему ты сказал им, что я для тебя никто?

— Я не говорил им, что ты для меня никто, — ответил Кузьма, и Рита заметила в его глазах знакомые искорки. — Я сказал, что ты мне не жена, не сестра и даже не племянница. Это правда.

— Но ты дал им это понять! — не согласилась Рита. — Я стояла перед ними — голая, избитая, а ты спокойно сидел, как ни в чем не бывало… — она всхлипнула. — Даже не пошевелился…

— И ты обиделась? — Кузьма взял ее ладони в свои. Она попыталась вырвать их, но он не позволил. — Неужели ты не поняла: они только и ждали, чтобы я пошевелился? Тогда бы они стали измываться над тобой по полной программе, лишь бы я заговорил. Если бы я сказал им, где чаша, нас обоих ждал бы гараж… Мне нужно было показать, что ты для меня никто, и они поверили. Мне надо было, чтобы ты ушла из комнаты, иначе пришлось бы вырубать и тебя вместе с ними. А я им такое сказал!

— Они умрут?

— Нет. Хотя, может, и стоило бы… Ключ у Коли был с биркой, значит, он брал его у себя в Службе. Когда утром он не появится на работе, его станут искать, и первым делом наведаются в конспиративную квартиру. А там — он и в компании сомнительных личностей. В кармане пачка долларов, визитка странного человека с написанной его рукой астрономической суммой на обороте. Плюс женские трусики в кармане. Полный фраерский набор. Что бы вы ни писали про Службу, но предателей они очень не любят. Коля — конченый человек…

— Он что-нибудь им наврет.

— Не сможет. Когда их найдут, то подумают, что пьяные. Потом будут искать яд, которым их опоили. Пригласят психиатра, но это не обычный гипноз… В городе есть только один человек, кроме меня, который сможет понять, что их сурочили и помочь, но вряд ли они догадаются к нему обратиться.

— Ты — умный. Все рассчитал. А я стояла перед ними, как рабыня на невольничьем рынке, и ты сидел совсем чужой… — Рита захлюпала носом.

— Посмотри на меня! — попросил он.

— Не буду!

— Почему? — удивился он.

— Ты меня заколдуешь. Как их.

— Что за глупости! Заколдованная ты мне не нужна. Иди сюда, воробышек!

Он ласково потянул ее за руки, и Рита, сама не зная как, оказалась у него на коленях. Она тихо всхлипывала, уткнувшись мокрым лицом ему в плечо, а он бережно гладил ее по спине. И ей было тепло и радостно, как в детстве, когда она, кроха, ударившись, сидела также на коленях отца, хныкая и жалуясь, а он гладил ее по спинке, ласково целуя и утешая…

12

— Ты обещал мне все рассказать…

— Доброе утро!

— По-моему, уже не утро.

— Для тех, кто только проснулся, утро.

— Не надо подкалывать. Я долго спала?

— Триста километров по спидометру.

— Противный!.. Ты обещал. Рассказывай!

— Наверное, надо издалека…

— Опять про прадеда Кузьму?