– Они держали ее в холодильнике?
– Нужна постоянная температура, иначе она становится беспокойной. Она очень вспыльчивая. Если им верить.
– Изящная. Только уж больно тяжелая.
– Осторожнее, ты можешь...
– Не мельтешись, Пустобрех, я ведь тоже не совсем... слушай, она теплая на ощупь.
– Да, теплая, я тоже заметил, посмотри, что у меня еще есть.
– Что это такое?
– Талеры. Талеры, большие, как ломтики луга. Общей стоимостью в сорок две косых.
– Что ты думаешь с ними делать?
– Аккумулировать!
– Желание второй жизни неэтично, – сказал изумруд. – Если мне позволено предложить свое мнение.
– Я был очень бедным мальчиком, – сказал Вандермастер. – Никакой еды, кроме жидкой овсянки. Изо дня в день овсянка, овсянка и овсянка. Когда я впервые увидел луковицу, мне было пятнадцать лет.
– Новичок в этом мире, я несколько стесняюсь высказываться по подобным вопросам, – сказал изумруд. – Поздний гость на пиру жизни, не успел еще толком осмотреться. И все же мне кажется, что желание тут же, не отходя от стола, пировать вторично может быть сочтено проявлением алчности.
– Овсянка сегодня, овсянка вчера, овсянка завтра. Иногда – суррогаты овсянки. Я горю жаждой реванша.
– Помнится, вы упоминали любовь.
– Все эти сорок пять лет призрачная птица любви неизменно ускользала из моих рук.
– Эта Лили кажется мне весьма приятной особой. Приятная и аппетитная. Очень симпатичная. Красивая внешне.
– Да, несомненно.
– Мне особенно нравится в ней ее преданность. Очень преданная. Своей работе.
– Да, тут я полностью согласен. Достойно всяческого восхищения. По моему глубочайшему убеждению, свободная пресса является одной из важнейших составляющих...
– В этой Лили чувствуется неколебимая верность. Пожалуй, было бы крайне приятно поговорить с ней, познакомиться с ней поближе, поцеловать ее, спать с ней и прочее в этом роде.
– Так что же ты предлагаешь?
– Перед вами открывается, – сказал изумруд, – так сказать, изумительная перспектива второй, столь вами желанной, жизни.
– Да?
– И потом, это же сейчас. Сейчас это быстрее, чем потом.
– У тебя поразительно светлая голова, – сказал Вандермастер. – Поразительно светлая для камня.
– О'кей, – сказала Лили. – Я предлагаю, чтобы вы стукали один раз для «да» и дважды для «нет». Вы меня поняли?
– Тюк.
– Вы являетесь истинной ступней Марии Магдалины?
– Тюк.
– Вандермастер похитил вас из итальянского монастыря?
– Тюк.
– Картузианский монастырь в Мерано, или в окрестностях Мерано?
– Тюк.
– Вам плохо в этом ковчеге?
– Тюк-тюк.
– Вы убивали колдунов в последнее время? Ну, скажем, в последний год?
– Тюк-тюк.
– Вы морально безразличны или у вас есть свои мнения?
– Тюк.
– У вас есть свои мнения?
– Тюк.
– Мы являемся свидетелями противостояния Молл и Вандермастера. Как вы думаете, на стороне кого из противников находятся правда и справедливость?
– Тюк-тюк-тюк-тюк.
– Это значит Молл? По тюку за букву?
– Тюк.
– Здесь тепло?
– Тюк.
– Слишком тепло?
– Тюк-тюк.
– Получается, что вы участвовали в махинациях Вандермастера против своей воли, это так?
– Тюк.
– Возможно, вы даже не против использовать свою весьма внушительную мощь на пользу Молл?
– Тюк.
– Вы знаете, где сейчас находится Вандермастер?
– Тюк-тюк.
– У вас есть какие-нибудь догадки о его дальнейших намерениях?
– Тюк-тюк.
– Как вы относитесь к движению за права женщин?
– Тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк.
– Извините, но я не поняла. У вас есть любимый цвет что вы думаете о косметической хирургии нужно ли позволять детям смотреть телевизор после десяти вечера угнетает ли вас неизбежность старости считаете ли вы ядерную энергию разумной альтернативой углю и нефти каким образом вы снимаете стресс боитесь ли вы летать на самолетах есть ли у вас любимый рецепт чили, которым вы могли бы поделиться с нашими читателями?
– Тюк-тюк.
– Первое в истории интервью с подлинной ступней Марии Магдалины – и без рецепта чили!
– Миссис Вандермастер.
– Да.
– Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо.
– В красное кресло.
– Вы очень любезны.
– Чаю со льдом? Или немного «Санки»?
– Я бы не отказалась от «Пляски призраков», если у вас есть из чего ее сделать.
– А что такое «Пляска призраков»?
– Одна часть водки, одна часть текилы и половинка луковицы. Нормальной, полноразмерной луковицы.
– О-го-го-го-го!
– Знаете, когда тебе восемьдесят один год, силы уже совсем не те. Пара «Плясок», и я начинаю интересоваться жизнью.
– Пожалуй, я сумею вас обслужить.
– Две «Пляски призраков», и я начинаю замечать окружающее.
– Миссис Вандермастер, ведь вам известно, не правда ли, что ваш гнусный сын похитил с помощью своих приспешников мой изумруд? Мой личный, плоть от плоти, изумруд?
– Может, я что-то такое и слышала.
– Так слышали вы или нет?
– Вообще-то мне и самой не слишком нравится этот парень. Он с поворотом.
– С поворотом?
– Он и этот пес. Он уходит в угол и говорит со своим псом. Поглядывая на меня через плечо, не слышу ли. Словно мне есть до них дело.
– А этот пес, он не...
– Нет, только слушает. Внимательно.
– Это Тарбут.