Изнанка света

В глубине души он предполагал, что охотниками до риска могут стать русские, но ведь у них сейчас были свои проблемы. И вряд ли даже они смогут хоть что-то быстро наладить. На это уйдет не один день, а пока горожане будут лишены еды и пищи. Кстати, неплохо бы, чтобы кто-то из зомби взорвал водоочистные сооружения. То-то будет радости в столице. Кстати, один отряд он уже туда посылал, но их перебили по дороге. Можно будет организовать следующий, это существенно…

Размышления Леона Андруцэ прервал какой-то неясный шум. Он подошел к машине, растолкал спящего шофера.

— Ну-ка, выгляни на дорогу. Там что-то происходит… Водителя такси не надо было упрашивать дважды. Его вообще не надо было упрашивать.

Диктатор посмотрел вслед удаляющемуся силуэту. Что ж, они надежно укрыты. К тому же, совсем необязательно, что здесь появятся танки мятежников. Скорее уж, наоборот — по крайней мере, если верить «неофициальным сообщениям».

Для искушенного в политике диктатора было понятно — сообщение-то вполне официальное. Просто Совет мятежников сообщает: под Сильварой им устроен полный разгром. Может быть, даже Ватерлоо…

— БТРы. Штук пять, — выдохнул запыхавшийся водила. — Движутся сюда, очень медленно…

— Молодец, спасибо. А чьи — не уточнил?

— Как прикажете, товарищ президент!

— Никак не прикажу. Сам посмотрю — поближе. Вождь решительно направился к придорожным зарослям. Ага, а вот и они. Колонна БТРов медленно двигалась по дороге, словно бы никуда не спеша. Никаких эмблем, хотя есть флаг над головной машиной. Посмотрим, если это — «дырка от бублика», знамя мятежников — значит, они отступают от Сильвары. Только вот почему так медленно?

Порыв ветра развернул флаг, но диктатор так и не смог рассмотреть символики («Что тут поделать, стареет эта шкурка, стареет», — с досадой подумал он). Но еще один порыв ветра подсказал: флаг — целый. Свои! Верные «шербими» не оставили его, не забыли, кто кормил их с руки.

На губах Леона Андруцэ заиграла радостная улыбка.

— Беги, заводи машину! Живо. Выезжаем к ним.

Ему вдруг не захотелось показываться пешим — в лесу, в испачканном и мятом плаще. Каким бы он стал жалким зрелищем. А так — хоть какая-то представительность.

Когда перед первым из БТРов выскочила автомашина — прямо из редколесья — те, кто сидел в броневике, были уже готовы.

К машине немедленно подскочили двое автоматчиков, кто-то дернул дверцу.

— Вылезай! Документы! — раздался грубый голос офицера.

И тут же он сменился на восторженное:

— Товарищ президент!

Автоматчики мигом отскочили от автомобиля и застыли по стойке «смирно», когда из машины показался САМ.

— Смирно! — проорал офицер. Все было слегка не по уставу, но сейчас это можно и извинить. — Равнение на президента!

Зое помогли выйти из машины, а телохранитель, повинуясь безмолвному приказу, вышел сам — и застыл около своего повелителя.

— Товарищ президент! Подразделение спецназа службы безопасности готово выполнять ваши приказания!

— Вольно! — проговорил Леон Андруцэ. — План дальнейших действий мы обсудим. А сейчас…

Он не договорил. Что-то было совершенно неправильно.

«Паутина… Немедленно!» — вихрем пронеслось в его голове. Нужно было одно: немедленно подчинить этих людей, выскочивших из БТРов. Пусть они выражают радость, но… И в этот миг он встретился глазами с одним из старших офицеров. И не вспомнил, — для этого не было времени, — скорее, ощутил: он уже видел его раньше. Там, на площади!

Радость? Они выражают радость? Нет. Это было злорадство.

Он сделал шаг назад, к машине, все еще надеясь на что-то — если встреча чуть-чуть затянется.

— Наша машина — в вашем распоряжении, товарищ президент! — щелкнул каблуками офицер, и диктатора под хватили под руки. Сзади хлопнул выстрел. Можно было да же не оглядываться — его телохранителя убили, и притом — окончательно.

Что-то отчаянно закричала Зоя — он уже не мог разобрать, что именно. Щупальца паутины вытянулись, силясь охватить хотя бы тех, кто стоял ближе всего к нему. Но в этот момент руки, державшие диктатора, разжались. И наступила тьма.

Тьма прерывалась бранью Зои и мерным рокотом мотора. Ни на одно, ни на другое он не обращал внимания.

Его переиграли, снова переиграли. Но — хорошо смеется тот, кто смеется последним. Поэтому следовало поберечь силы.

— Сообщения об отступлении от Сильвары не подтвердились, — улыбнулся Василэ Шеху, когда тут же, во Дворце эдельвейсов, устроил пресс-конференцию. — Все обстоит ровно наоборот — в городе подавляются очаги сопротивления террористов. Как, кстати, и в столице, — активность снайперов резко пошла на спад. Судьба диктатора? Сразу скажу — она выясняется. И будет выяснена, можно не беспокоиться. Справедливость обязана восторжествовать…