Изнанка судьбы

Победа в словесных поединках со стряпчим и антикваром словно подарила мне веру в свои силы. Я вдруг поняла, что тоже что-то могу, и теперь собиралась доказать это Блудсворду.

Мне нужно одержать вверх над моим чудовищем!

— Тогда разрешите войти? — втайне я изумилась, что сказала это. Да еще так спокойно и уверенно. Я ли это? Куда пропала нелепая Элли, которая совершенно не умеет о себе позаботиться, не знает, как правильно себя подать, и боится людей?

— Конечно, — граф посторонился.

— Забавно, что вы сами открываете дверь. Что случилось с вашими слугами? — небрежно продолжала я, снимая перчатки.

Вот так! Главное — уверенность и напор! И не дать ему перехватить инициативу. Не так страшен Блудсворд, как я боялась.

— Остались в поместье. Я приехал в столицу спонтанно, на пару дней.

— Удивительно, и как вы без них обходитесь? — я скорчила такую мину, словно и чихнуть сама без личной служанки не могла. Словно не Рэндольф шнуровал с утра мне платье под мои клятвенные заверения навсегда перейти на наряды попроще, со шнуровкой спереди и без этих ужасных каркасных юбок.

Блудсворд снова применил свою жуткую тактику. Начал сверлить меня взглядом из-под кустистых бровей, нехорошо улыбаться и тянуть паузу. Я всегда пугалась и нервничала раньше, когда он так делал. Вот и в этот раз: чем дольше он молчал, тем менее уверенно я себя чувствовала. А он словно разглядывал поданного ему на блюде молочного поросенка и раздумывал, с какого бока отрезать кусочек.

— Я неприхотлив, — наконец сказал он. — И слишком редко бываю в столице, чтобы держать в доме постоянный штат.

— Экономите? — фыркнула я.

— Экономлю, — согласился он.

Насколько граф экономит, стало ясно, стоило переступить порог. Пыль, мебель в чехлах и запах затхлости, какой бывает в помещениях, где давно никто не живет.

— Надо полагать, кухарки у вас тоже нет, и рассчитывать на приглашение к обеду не стоит?

— Я могу налить вам вина.

— Лучше покажите мне дом.

Он развел руками:

— Здесь не на что смотреть, Элисон. Все в таком же запустении.

— Не страшно. Я просто хочу видеть, как вы живете.

— Неожиданный интерес. Что же, пойдемте. Я буду вашим чичероне.[3] Признаться, я был поражен, увидев вас на пороге, — продолжил он, придерживая передо мной дверь гостиной. — Помню, в нашу последнюю встречу вы клялись, что единственное ваше желание — быть как можно дальше от меня.

— Разве я такое говорила? — ответ, лишь бы ответить. Я жадно рассматривала обстановку в надежде углядеть шкатулку и оттого слушала его вполуха.

— Говорили. Я хорошо помню. Что заставило вас так резко переменить мнение?

— Исход судебного слушания, — тяжко вздохнула я. И почти не покривила при этом душой, ведь, прими судья иное решение, меня бы тут не было. — Вы были правы в том, что брачных предложений не так много, а жить на что-то надо и мне, и моей семье. Я не буду рассказывать вам сказок о внезапно вспыхнувшей неземной любви. Скорее я просто собираюсь обсудить условия сделки.

— Элисон, вы полны сюрпризов. А как же ваш бешеный младший брат и его обещание насадить мою голову над воротами по примеру воинственных пращуров-Майтлтонов?

— Саймон — моя забота. Если мы договоримся, я берусь его убедить. Но прежде чем мы перейдем к обсуждению любых условий, будьте добры, объяснитесь, к чему нужен был тот дешевый балаган с запугиванием, который вы устроили после первого предложения? И не надо валить все на мое безумие. Мы-то с вами знаем, что я — нормальнее многих.

Говоря это все, я представляла, как вместо меня перед Блудсвордом стоит кто-то другой. Кукла фарфоровая в человеческий рост с внешностью Элисон Майтлтон. Кукла открывала рот и произносила скучающим тоном правильные слова. Кукла была в меру практична и в меру цинична, знала, как вести себя в обществе. И ничего не боялась. У нее не хватало фантазии для страхов.

Я подумала, что кукле тоже нужно имя. Пусть ее зовут на анварский манер — Аликс. Так легче отличать от Элли и Элисон.

Горбун слушал куклу со все возрастающим интересом. Разок на его лице даже промелькнуло что-то вроде уважения. Определенно, Аликс ему нравилась больше Элли. Наверное, она много кому пришлась бы по вкусу. И чего ей стоило появиться раньше?

В этот раз он молчал и того дольше. Мы успели подняться на второй этаж и осмотреть весь дом, прежде чем горбун сказал:

— Вы изменились, Элисон. В чем причина? Где испуганный зайчонок, который поджимал хвостик при каждом взгляде в мою сторону?

— Вы скучаете по зайчонку? — Аликс с трудом, но выдержала тяжелый, ищущий взгляд. — Простите, моя мать — старая, беспомощная женщина, сестры слишком молоды, а брат неопытен. Всем им угрожает быть выкинутыми на улицу без гроша. Я не могу продолжать играть в зайку.

Сказав это, я с удивлением поняла, что в словах прозвучало больше правды, чем ожидалось. Кукла-Аликс не была мне совсем чужой. Она просто не была мною.