Изнанка смерти

Всеволод Алферов Изнанка смерти

Через дыхание, в час твой хриплый,
через архангельского суда
изгороди… Все уста о шипья
выкровяну — и верну с одра!

Марина Цветаева

Она угасала медленно и мучительно — так угасает блеклая луна на посветлевшем небе. Так гаснет пурпурное зарево заката, пока его не поглотит ночь. Так долго и так мучительно… порой Хира́му казалось, будто она идет на поправку. Впрочем, он не обманывался. Девушка умирала. И, будь он хоть трижды учеником чародея, он ничего не мог поделать.

В медных жаровнях по сторонам постели курились благовония. Тяжелый терпкий запах пропитал ковры, расшитые подушки, клубами сгустился под потолком. Юноше казалось, что шарлатан-лекарь отпугивает не духов, а его, Хирама — чтобы господин маг пореже спрашивал о результатах. Хотя какие результаты? Иные жертвы черепной мухи не выживали и пары дней.

Хирам присел на край постели.

— Кассима́? — негромко позвал он. — Кассима…

Неужели не успел? Ночная скачка, взятка стражникам у городских ворот, двое бессонных суток — неужто все напрасно, и соколы забрали ее в палаты Солнечного Владыки?

— Касс… — начал юноша, когда бледные веки дрогнули.

Так странно и так больно было видеть угольно-черные волосы без вплетенных цветных нитей: потускневшими, как потертый шелк. Так непривычны слезящиеся, не подведенные сурьмой глаза. Хирам вздрогнул. Отвел взгляд. Пересилил себя и вновь взглянул на девушку.

— A я ждала тебя… — слабая улыбка коснулась ее губ. — Хотела сказать, что мне лучше.

— Это хорошо, — среди атласных покрывал юноша отыскал руку и бережно пожал. — Лекарь говорит… — он замялся, не желая лгать, — да, говорит, что лихорадка ушла! Осталось немного потерпеть, и все.

— Ты обещал взять меня домой, в Ги́ллу Тхан, — тихо проговорила девушка.

Хирам молча кивнул. Разлепил пересохшие губы.

— Террасы там из белого камня и спускаются к самой воде, — начал он. — А по утрам солнце освещает город с моря, и кажется… кажется, будто купола светятся. И еще, на Новый Год… крестьяне везут в город первые цветы. Все улицы увешаны разноцветными гирляндами. Я обязательно покажу!

— Обещаешь? — вновь улыбнулась Кассима.

— Обещаю!

Он покрепче сжал ее ладонь.

— Через две луны моя учеба кончится, — он говорил мягко, точно рассказывая ребенку сказку. Кассима закрыла глаза и, казалось, снова засыпала. — Мы возьмем носилки и дюжину чернокожих слуг, и будем останавливаться у каждой почтовой станции. И все начнут гадать: что за прекрасная госпожа едет с таким эскортом? А молодые вельможи будут твердить, что они лучше какого-то мага…

— Это будет весело, — сонно вздохнула она. Маковое молоко, которым напоил ее лекарь, начало действовать. Голос Кассимы стал вялым и едва слышным. — Только ты почему-то не смеешься…

— Ну что ты! — юноша рассмеялся.

А спустя ползвона она погрузилась в сон и больше не просыпалась.

* * *

Огонек масляной лампы дрогнул, точно подмигивая сообщнику. Маг поежился и негромко притворил дверь. Он знал, что в имении никого нет. Он сам спровадил на ночь слуг и обошел каждую калитку, каждую дверь в особняке. И все же боязливо ежился, точно мальчишка, украдкой пробравшийся в кладовую.

Смешно…

Как будто достойный Хирам, глава обители и маг-защитник — куда-то делся. Как будто на смену пришел несмелый юнец, впервые потерявший голову от кокетливого взгляда… А, впрочем, почему «как будто»? Достойный Хирам — уважаемый маг и наставник. А тот, кто проглядывает сквозь его черты — и есть мальчишка.

Маг прошагал к окну и нарочито громко распахнул ставни. В небо над крышами Гиллу Тхан выкатилась крутобокая луна. Ночные птицы в саду выводили рулады.

Он долго готовился к этой ночи. Ждал, пока красная звезда И-Эр взойдет в созвездии Скипетра, что, как известно, сулит удачу магам. Следил за полетом священных птиц. Он ждал… А бледные лица на храмовых фресках смотрели на него с немым укором.

«Ну вот еще! — в раздражении подумал маг. — Сначала ты боялся слуг, а теперь что же — начнешь пугаться фресок?» Соленый ветер из гаваней прошелся по верхушкам крон, даже сад — и тот перешептывался, смеялся над хозяином.

По правде, ему было чего опасаться. Солнечный Владыка и Шакал Пустыни, Великая Мать и Небесный Писарь — все проклинали заклинателей смерти. Даже наставник чародея, человек старый и потому осторожный — не стеснялся в выражениях. «Извратители сути, вот они кто… — говорил он ученику, — извратители сути и могильные черви, если сможешь — держись от них подальше».

Хирам фыркнул, вспомнив надтреснутый голос учителя. Нет уж, прости наставник — но этот совет ушел впустую. Потому что вся наука не стоит того, чем поделился узкоглазый купец из Закатных царств. Потому что он, Хирам, дал обещание. И твердо намерен его исполнить.

А ночь все посмеивалась: шепотом ветвей, шелестом ветра, далеким скрипом галер в порту…