Изнанка мира

— Ты знаешь, — Сомов попытался придать лицу серьезное выражение, но получалось у него не особо убедительно, — я ведь ни добра, ни зла не забываю. Ты меня из плена спас, потому жизнь я тебе и сохранил… Даже два раза. Догадываешься, как легко мне было на охоте закончить твое никчемное существование? Вижу, что догадываешься. И все же подарок мой не оценил. Жаль. Однако дядя Федя — исключительно хороший дядя, — язык у наркома отчаянно заплетался, речь с каждой секундой становилась все неразборчивей и ему приходилось изрядно напрягаться, чтобы говорить членораздельно. — Видишь, я в жопу пьян. Для тебя, между прочим, старался. Серьезно, без шуток. Считай это форой. Стиль, блин, пьяного журавля! Исполняет Фэ Вэ Сомов. Он же — гауляйтер Вольф! Он же — погибель партийных сынков!

Сомов приподнял одну ногу, изображая птицу сильно зашатался и не полетел на землю только благодаря жене. Ирина схватила его за талию и с огромным трудом удержала на месте. Федора происходящее нисколько не смутило, он расхохотался и сквозь смех несколько раз повторил:

— Пьяный журавль! Ну я, блин, дал! Пьяный, как журавль!

Когда смех, напомнивший Лыкову совершенно другую птицу — каркающую ворону, прекратился, он негромко спросил:

— Приступим?

— Э, нет! Погодь, старый! Ириша, солнышко, будь ласка, обыщи своего папашку. Хитрый жучара, наверняка притащил с собой что-нибудь неков-нец… некон-венц… тьфу ты, придумают же слово! — Сомов замер, готовясь к штурму неподдающегося термина, но, здраво оценив свои силы, сдался. — Короче, любимая, на предмет ствола пошукай, да?

Ирина устало взглянула на отца. Ей хотелось спать, ужасно болела голова, и она мечтала только об одном: чтобы все эти кровавые игрища тупых самцов побыстрее закончились.

— Папа, не позорьтесь, сдайте оружие сами. На дуэлях запрещено… ну, вы в курсе.

— Ищи, дрянь! — выдавил оскорбленный отец и поднял руки.

Обыскивала Ирина старательно, но неумело. Опыта в подобных делах у нее явно не было.

— Вроде чисто, — проговорила наркомовская жена, покончив с унизительной процедурой. — Можно начинать.

— Э нет, доча! Теперь моя очередь! — мстительный Лыков в долгу не остался и дочь обыскал со всевозможной тщательностью. К собственному удивлению, никакого оружия найти не удалось. Не оказалось его и у Сомова, которого бдительный Анатолий также не забыл проверить.

— Ну что, все готовы? Начинаем?

* * *

Сомов спокойно, даже расслабленно ждал, пока его соперник закончит разминку, которая заключалась в прыжках на месте, нелепом махании руками и боксировании с воздухом. Он пьяно ухмылялся: зачем будущему мертвецу разминка? На том свете хорошо разогретые мышцы не нужны, а на этом неумелому бойцу они все равно не помогут.

— Анатолий Тимофеевич, — Федор отвлекся от сосредоточенно упражняющегося Зорина. — Пока Кирюшка дурью мается, хотите, что-то покажу? — И, не дожидаясь ответа, игриво попросил жену: — Ира, не откажи в любезности, подай коробочку.

Та, не говоря ни слова, исполнила просьбу мужа, передав ему прямоугольный деревянный ящичек, до того момента неприметно стоявший у стены.

— Вы, уважаемый тесть, эту вещичку не знаете, а вот наш спортсмен, — Сомов ткнул указательным пальцем в сторону Кирилла, — должен помнить.

Федор театральным жестом потряс ящик, напоминающий по виду шкатулку, возле своего уха, делая вид, что прислушивается. Внутри что-то негромко позвякивало.

— Нелегко с Петей Лыковым было сладить, — Сомов заговорщически подмигнул вмиг побелевшему Анатолию. — Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук… — Федор крякнул от удовольствия, — а сундук в руках добра молодца!

Он любовно погладил шкатулку по крышке.

— Обожаю сказки, чес-слово. Вот пойдут у нас Иришкой детки малые, целыми днями и ночами буду их наследникам рассказывать. Анатолий Тимофеевич, вы к внукам как относитесь? Что ж на зятя родного волком смотрите? Не по-свойски это… — Сомов скорчил обиженное лицо, но ненадолго: губы тут же расплылись в широкой улыбке. — Правда, сказки врут, — он раскрыл ящик. — Нет в сундуке ни зайца, ни утки, даже яйца тухлого нет.

Федор осторожно подхватил двумя пальцами и извлек на свет старую перчатку с шипами, всю заляпанную засохшей кровью.

— Зато иголки со смертью Пети Лыкова на месте, — он потряс «варежку», и шурупы тихонько зазвенели, соприкоснувшись друг с другом. — Счастливая перчатка, проверенная! Врагов трудового народа на раз к Кондратию отправляет!.. Эй, бывший секундант! — нарком окрикнул Кирилла. — Узнаешь вещичку? Помнится, на прошлой дуэли укололся ты ею нечаянно…

Зорин давно прекратил разминку и, как зачарованный, смотрел на извлеченную из «сказочного сундучка» «варежку».

— Хватит паясничать… давай драться.

— Уж больно ты грозен, как я погляжу, — Сомов даже не глядел в сторону своего противника, любуясь шурупами, которые отныне все были одинакового бурого цвета: одни от ржавчины, другие — от засохшей крови. — Ну, драться так драться.